Моя мать не упоминает, как Огюст волочил ее за патлы по комнате за лавкой. Действительно, там было тесновато для дискуссий…
Обо всем этом она молчит… Мы погружены в поэзию… Правда, жили в тесноте, но страшно любили друг друга. Вот что она рассказывает. Отец просто обожал меня, он очень заботился о моем поведении… Волнения… мои рискованные авантюры, моя испорченность ускорили его смерть… Конечно, от огорчения… Ведь это отражалось на сердце!.. Трах! Вот как рассказывают сказки… Все это довольно верно, но опять дополнено кучей грязной, мерзкой лжи… Эти две шлюхи так оживляются, когда несут свою чушь, что перекрывают звуки пианино… Я могу блевать сколько захочу…
Витрувиха не отстает во вранье… она перечисляет свои жертвы… Мирей – вся ее жизнь!.. Я не все понимаю… Мне надо пойти в туалет, у меня рвотные позывы… Скорее всего, это малярия… Я привез ее из Конго… Меня проносит со всех концов.
Когда я снова ложусь, моя мать вся в воспоминаниях о своей свадьбе… в Коломб… Когда Огюст занимался велосипедным спортом… Другая, не оставаясь в долгу… расплывается, как блин… и рассказывает, как она жертвует собой, чтобы спасти мою репутацию… у Линюси… Ах! Ах! Ах! Я приподнимаюсь… Я больше не могу… Я не в состоянии двинуться… Я наклоняюсь, чтобы меня вырвало на ту сторону кровати… Чем слушать этот бред, я предпочитаю погрузиться в свои собственные фантазии… Я вижу Тибальда-трувера… Ему всегда нужны деньги… Он убил отца Жоада… одним отцом будет меньше… Я вижу, как на потолке разворачиваются великолепные турниры… Вижу, как начинается танец… Вижу самого Короля Крогольда… Он прибыл с Севера… Он приглашен в Бредонн вместе со своим двором… Я вижу его дочь Ванду, белокурую, ослепительную… Мне хочется подрочить, но я слишком ослаб… Жоад мучительно влюблен… Такова жизнь!.. Мне опять надо туда… Вдруг меня рвет желчью… Я кричу от усилий… Даже мои старухи услышали… Они прибежали, стараются мне помочь. Я снова их выгоняю… В коридоре они опять начинают разглагольствовать. Увидев меня в таком жалком виде, они немного изменили стиль… Меня слегка хвалят… От меня многое зависит… Вдруг все переворачивается… Они увлекаются… Ведь это я зарабатываю деньги… Моя мать получает мало у месье Бизонда, известного бандажиста… этого бы не хватало… В ее возрасте трудно сохранить место. Это я помогаю мадам Витрув и ее племяннице разными хитроумными способами… Они вдруг почувствовали, чем рискуют… Пытаются выкрутиться…
«Он груб!.. сумасброд!.. Но он великодушен…». Это надо признать. Это уж точно. Ведь впереди плата и паек… Не надо слишком поливать его грязью. Они стараются успокоить себя. Моя мать – не какая-нибудь работница… Она повторяет это как молитву… Она лавочница… В нашей семье готовы удавиться ради чести лавки… Мы не какие-нибудь пьяницы-рабочие, у которых полно долгов… Ах! нет. Отнюдь!.. Не надо путать!.. Три жизни – моя, ее и особенно моего отца были принесены в жертву. Никто не знает, чего это им стоило… Они выплатили все долги…
Сейчас моя мать изо всех сил старается вернуть смысл нашему существованию… Она вынуждена выдумывать… Наши жизни исчезли… наше прошлое тоже… Она постоянно изощряется… пытается все поднять… а потом все снова неизбежно разваливается!..
Она ужасно раздражается, стоит мне закашлять, потому что у моего отца была здоровенная грудная клетка и крепкие легкие… Я не могу больше ее видеть, она мне надоела! Она хочет, чтобы я бредил вместе с ней… Я плохой! Я приношу несчастья! Я в свою очередь тоже хочу избавиться от нее… До! ми! ля! ученик ушел… Маэстро развлекается… он весь в «Колыбельной»… Хорошо бы пришла Эмили… Она приходит по вечерам убирать у меня… Она почти не разговаривает… Я ее не заметил! Смотри-ка, она уже здесь!.. Она хочет, чтобы я выпил рому… Где-то орут пьяницы…
– Знаете, у него ужасный жар!.. Я очень обеспокоена! – говорит мама еще раз.
– Для больного он очень мил!.. – гнусит Витрувиха в свою очередь…