– Но я прошел лабиринт от и до! Его нет.
– Следовательно, он все время шел впереди тебя. Заслышав, как ты идешь, он постоянно сворачивал за угол.
– Это невозможно, – со значением усмехнулся Пятаков. – Чтобы проделать такое, надо иметь на руках план лабиринта.
– Так значит, у него был план лабиринта.
Пятаков покачал головой, загадочно улыбаясь.
– Этого не может быть. Если он и скрывался от меня, то действовал не по плану, а как-то иначе. Только одного не могу понять: зачем ему это нужно?
– А вот это я сейчас выясню, – бодро сказал Жаров. – В лабиринте есть посетители?
– Нет. Сам понимаешь, еще не сезон…
Жаров улыбнулся. Затея с лабиринтом в Гурзуфе концептуально казалась ему сомнительной. Эх, прогорит Пятаков к октябрю, и придется ему прятаться от кредиторов где-нибудь в глубине своего лабиринта…
Жаров уже дошел до входа, но Пятаков окликнула его:
– Стой! Ты что – собрался искать курортника в лабиринте?
– Ну да.
– Ты серьезно думаешь, что сам не заблудишься?
Жаров оглядел лабиринт от угла до угла. Это был прямоугольник где-то двадцать на десять метров, немногим больше волейбольной площадки. Вдруг его взяла оторопь: а правда, что там, внутри? И насколько сложна эта система? В прошлый раз, когда он ловил голыша, его сопровождали Пятаков с электриком. Жаров еще ни разу не был в лабиринте один.
Он вернулся к кассе.
– Лабиринт, – назидательно произнес Пятаков, – на то и лабиринт, что в нем легко заблудиться.
Жаров вошел в будку, где сидел Пятаков.
– Дай мне план своего лабиринта, что ли…
Пятаков пожал плечами.
– В том-то и дело, – хитро сказал он, – что плана нет.
– Как же его строили? – удивился Жаров.
– Ну, была какая-то схема сборки, она у меня где-то дома валяется. Техническая схема – не план. А плана нет.
– Как же ты сам там ходишь?
Пятаков хитро посмотрел на Жарова.
– У лабиринта есть секрет. Любой человек может пройти лабиринт, если знает секрет. Электрик, уборщица и я – только три человека в мире его знают. Когда будешь идти, обрати внимание: над каждым перекрестком висит фонарик. В темноте я их включаю, это очень красиво. Но и сейчас видно, что фонарики разноцветные. Так вот. Если фонарик теплого цвета – желтый, оранжевый и так далее, то сворачивать надо направо. Если холодный цвет – синий, фиолетовый, лиловый – налево. А белый фонарик – прямо. Это, если ты идешь вперед, по часовой стрелке. Когда идешь назад – все наоборот.
– Хорошо, – сказал Жаров. – А что будет, если пойти неправильно? Я упрусь в тупик?
– Это необязательно. Может быть тупик, а может – параллельный проход.
– Понятно, – сказал Жаров. – А если я собьюсь с пути?
– Все равно иди, как я сказал. Только помни, как ты думаешь, что идешь – вперед или назад. Если начнешь попадать в тупики, значит, ты неправильно думаешь. Просто думай наоборот.
Жарову показалось, что он усвоил информацию. Он собрался было ринуться в лабиринт, как одна мысль остановила его.
– Послушай, – обратился он к хозяину аттракциона. – А как получилось, что девушка прошла лабиринт, а парень – нет? Они что же – потерялись?
– Да нет! Одна из предлагаемых игр, – Пятаков кивнул на красочный плакат-памятку, – как раз и состоит в том, что двое входят в лабиринт с разных сторон. Они могут встретиться, а могут и разойтись – это как повезет.
Жаров посмотрел на плакат-памятку. Серия мультяшных рисунков иллюстрировала эту увлекательную, очень полезную для курортников игру, которая называлась «Найди подружку». Веселый курортник и большеглазая курортница, оба с неправдоподобно большими головами, входят в лабиринт: он в правый проход, она – в левый. Они бродят по коридорам, аукаясь. Где-то в дебрях лабиринта они встречаются и целуются.
– Значит, лабиринт нелинейный, и там, внутри, – Жаров постучал ладонью по стене, – есть много вариантов прохода?
– Да сколько угодно! Так и получилось, что девушка шла, шла и вышла. А этот господин шел, шел…
– Думаю, придется вызывать «скорую», – мрачно сказал Жаров. – Лежит этот господин где-нибудь в лабиринте с сердечным приступом или что-то в этом роде.
Правда, какое-то смутное чувство подсказывало Жарову, что вызывать придется не «скорую», а следователя Пилипенко. Он решительно дернул свою бейсболку за козырек и быстро пошел к перилам.
Сразу на входе лабиринт разветвлялся на два коридора, предлагая начать путешествие либо по часовой стрелке, либо – против. Высота белой пластиковой стены была немногим более двух метров: можно было нащупать рукой ее край и даже загнуть за край пальцы. Будь эта стена прочнее, скажем, сделана из металла, то ловкий человек, да в хороших перчатках, мог бы подтянуться, сделать выход силой и вообще – покинуть лабиринт.