– Если ты совершил что-то неподобающее…
– С ней я вел себя как мальчик-алтарник, богом клянусь.
Да и как иначе мог он вести себя по отношению к Пэрис? Она не была грубой, но явно не радовалась его обществу. Иногда, даже разговаривая с ним, она выглядела озабоченной, словно думала о чем-то куда более важном и интересном, чем Стэн.
Он не сомневался, что, стоит ему позволить хотя бы малейшую вольность, Пэрис тут же поставит его на место. Она никогда не флиртовала с ним. Честно говоря, она часто смотрела вообще сквозь него. Почти как его родители, Пэрис обращалась с ним с небрежным равнодушием, что обижало еще больше, чем прямая грубость. О Стэне всегда вспоминали в последнюю очередь.
Таким образом, шансы на роман с Пэрис всегда равнялись нулю, но после появления Дина Мэллоя Стэн сам оценивал их со знаком минус. Этот психолог был заносчивым сукиным сыном, уверенным в себе и своей неотразимости для противоположного пола. Ему бы никогда не пришлось принуждать секретаршу к тому, чтобы она задрала юбку, или умолять пришедшую на свидание девушку сделать ему минет.
Это факт, подтвержденный жизнью: таким, как Мэллой, все дается легко.
И еще один факт: таких женщин, как Пэрис, привлекают именно такие мужчины, как Мэллой.
Такие люди, как Пэрис и Мэллой, не знают, что испытывает человек, когда его отвергают. Им никогда не приходит в голову, что любовь и нежность не даются другим как нечто само собой разумеющееся. Такие люди сияют, словно небольшие яркие планеты, не подозревая о том, каково приходится тем, кто обречен вращаться вокруг них. Откуда им знать, как добиваются такого обожания, которое они принимают как должное.
И правда, откуда?
Гэвин так низко опустил голову, что его подбородок почти упирался в грудь.
– В озере?
– Тело Джейни перевезли в морг. Там проведут вскрытие, чтобы определить причину смерти.
Гэвин посмотрел на отца. Услышав известие о смерти Джейни, он побледнел и с трудом сглотнул.
– Папа, я… Ты должен поверить мне, я этого не делал.
– Я верю тебе. Но я не сомневаюсь, что ты что-то от меня скрываешь.
Гэвин покачал головой.
– Что бы это ни было, может быть, будет лучше, если ты расскажешь мне, чем твой обман раскроется на детекторе лжи. Чего, по-твоему, я не должен знать?
– Ничего.
– Это неправда, Гэвин, – устало произнес Дин. Парень вскочил, его кулаки сжались.
– Ты не имеешь права никого обвинять во лжи! Ты самый большой лжец из всех, кого я знаю, – закричал он.
– О чем ты говоришь? Когда я лгал тебе?
– Всю мою жизнь! – Дин изумленно смотрел, как глаза сына наливаются слезами. Гэвин сердито вытер их кулаком. – Ты лгал, мама лгала. Вы говорили, что любите меня. Но я-то знаю, что это не так.
– Почему ты так говоришь, Гэвин? Почему ты думаешь, что мы не любим тебя?
– Вы не хотели меня, – выкрикнул Гэвин. – Ты случайно сделал ей ребенка, ведь так? Только поэтому вы и поженились. Почему вы просто не избавились от меня и заодно от хлопот обо мне?
Дин и Патрисия никогда не обсуждали, что именно они скажут Гэвину, если он станет задавать вопросы. Наверное, им следовало договориться, изобрести какую-то версию и придерживаться ее. Дин не мог в данный момент посоветоваться Патрисией. Он остался один на один с мучительными расспросами сына. Несмотря на то что его рассказ мог поставить и Патрисию, и его самого в неудобное положение, Дин решил, что Гэвин заслуживает правды.
– Я отвечу на все твои вопросы, но только в том случае, если ты сядешь, успокоишься и перестанешь смотреть на меня так, будто готов перегрызть мне глотку.
Гэвин замялся, обдумывая, как поступить, но потом все же плюхнулся обратно на стул. На его лице сохранялось воинственное выражение.
– Ты прав. Твоя мать уже была беременна, когда мы поженились. Ты был зачат после вечеринки в Новом Орлеане, устроенной в честь встречи нашего студенческого братства.
Гэвин горько рассмеялся:
– Господи, еще хуже, чем я думал. Вы хотя бы любили друг друга в колледже?
– Мы несколько раз встречались.
– Но она не была для тебя… особенной.
– Нет, – спокойно признался Дин.
– Значит, я был ошибкой.
– Гэвин…
– Почему вы не предохранялись? Напились или просто ума не хватило?
– Думаю, и того и другого понемногу. Твоя мать не принимала противозачаточные таблетки. Да и мне следовало проявить больше благоразумия.
– Готов поспорить, ты обделался от страха, когда она тебе сказала.
– Конечно, это оказалось шоком и для твоей матери, и для меня. Она собиралась закончить колледж и найти хорошую работу. Я намеревался поступить в аспирантуру. Ее беременность стала препятствием для нас обоих, на которое никто из нас не рассчитывал в этот период жизни. Но мы даже не думали об аборте, и ты должен в это поверить, Гэвин.