Именно в этот момент она поняла, что все идет как-то не так. У нее появились первые странные предчувствия. Она попыталась сесть.
– Разве я не говорила, что не люблю эти игры?
– Неважно, это наказание, – ответил он, подходя к торшеру и поворачивая абажур так, чтобы свет падал на ее тело.
Все, хватит, с нее довольно. Это их последняя встреча. Да, она позировала ему, это было забавно. Что-то новенькое, и ее заводили эти фотографии, когда она их потом рассматривала.
Но он ведет себя отвратительно, требует слишком много и совершенно непредсказуем.
– Послушай, – она помнила, что сказала это сурово, требовательно, – я хочу, чтобы ты немедленно развязал мне руки.
Закончив со светом, он принялся устанавливать треножник.
Она попробовала сменить тактику, ее голос смягчился.
– Я сделаю все, что ты захочешь. Ты же знаешь, так и будет. Тебе нужно только попросить.
Но он словно не слышал ее. Пока он отвлекся, ей удалось переползти к краю кровати. Она лежала и прикидывала расстояние до двери. Но когда она взглянула на нее, холодок страха пополз у нее по спине. Со стороны комнаты на двери не было ручки, только медный диск на том месте, где ей следовало быть.
Он наконец закончил возиться с фотоаппаратом. Почувствовав ее тревогу, он улыбнулся ей:
– И куда, интересно, ты собралась?
– Я хочу, чтобы ты меня развязал, – потребовала она.
– Ты испортила мне всю композицию, – мягко укорил он ее.
– Композицию, твою мать! Я ухожу!
Недаром она была в команде девушек-болельщиц. С удивительной ловкостью и силой она встала с кровати, но далеко уйти ей не удалось. Он схватил ее за волосы, потянул назад и снова бросил на простыни.
– Ты не можешь держать меня здесь, – крикнула она.
– Ты специально разрушила все, верно? – вдруг спросил он.
– Что разрушила?
– Наши отношения.
– Нет между нами никаких отношений, ты псих ненормальный.
– Ты не утерпела и изменила мне, как и все остальные. И ты думала, что я ничего не узнаю? Видишь ли, я тоже слушаю программу Пэрис Гибсон. Она дала твой звонок в эфир. Тысячи людей слышали, как ты говорила ей, что ты устала от меня, что я такой ревнивый собственник. Ты собиралась последовать ее совету и бросить меня, так?
– О господи!
Он стоял перед ней, бледный, со злыми глазами, и, кривя рот, бросал слова:
– Но понимаешь, ты не можешь обращаться с людьми, как с туалетной бумагой. Тебе это с рук не сойдет.
Он испугал ее, и она замолчала.
Он сделал еще несколько снимков, потом решил, что и ноги ей тоже надо связать. Она отбивалась так, словно от этого зависела ее жизнь, но в конце концов он ударил ее так, что у нее зазвенело в ушах и больше она ничего не слышала.
Когда она пришла в себя, то обнаружила, что ее руки и ноги привязаны к столбикам кровати, а рот заклеен. Квартира была пуста. Он ушел. Она была одна, и никто не знал, где она.
Шли часы, она думала о том, как ей выбраться, но возможности таяли одна за другой. У нее не было выхода. Ей не оставалось ничего другого, как дожидаться его возвращения и продолжения сексуальных игр, придуманных его больным воображением.
Господи, во что она ввязалась?
– Я надеюсь, что вам понравился вечер «Песни о любви». Жду встречи с вами завтра вечером. С вами была Пэрис Гибсон на волне 101.3 FM. Спокойной ночи.
Отлично. Теперь даже Пэрис не составит ей компанию.
5
Гэвин Мэллой напился. Приятный шум в голове от дешевой текилы уже не казался таким приятным. Слишком жарко, чтобы пить текилу. Надо было пить пиво. Но ему требовалось что-то более сильное, чтобы утопить свою тоску.
Черт побери, он никак не мог от нее избавиться.
Вечер был испорчен с самого начала. Выпивка не принесла ничего, кроме странного ощущения пустоты в голове, потливости и тошноты. Слезящимися глазами он посмотрел на ряд чахлых кедров и прикинул, сумеет ли добежать до них прежде, чем его вывернет. Пожалуй, нет.
И потом, некоторое время назад он видел парочку, скрывшуюся за этими деревьями. Если они по-прежнему заняты тем, ради чего туда ушли, то едва ли они обрадуются его появлению.
Он хихикнул при мысли об этом.
– Что тебя развеселило? – спросил его новый приятель, тыча кулаком в его живот.
Звали его Крэг, кажется. Фамилию Гэвин то ли не расслышал, а может, уже и забыл. У Крэга был пикап «Додж Рэм», огромный, черный, оснащенный по последнему слову техники. Такие бывают у плохих парней.
Гэвин, Крэг и еще несколько парней сидели в кузове пикапа, дожидаясь каких-нибудь событий. Чуть раньше мимо прошли девчонки, выпили с ними за компанию текилы, показали достаточно свои прелести, чтобы их всех завести, а потом ушли, пообещав вернуться, но пока так и не появились.