— Мосье очень добр.
— Ну что ж, пойду догонять коллегу. — Пуаро поднялся. — Самый последний вопрос. Когда вы заказывали билет на самолет для мадам Жизели, вы звонили на аэродром Ле-Бурже или в контору компании?
— Я звонила в контору «Юниверсал Эрлайнз», мосье.
— В ту, что на бульваре Капуцинок?
— Верно, мосье, бульвар Капуцинок, двести пятьдесят четыре.
Пуаро занес номер в свою книжечку и, приветливо кивнув, вышел из комнаты.
Глава 11
Американец
Фурнье еще разговаривал со старым Жоржем. Сыщик был разгорячен и явно раздражен.
— Полиция всегда так, — басисто хрипел старик. — Один и тот же вопрос тысячу раз. И на что надеются? Что раньше или позже человек перестанет говорить правду и начнет врать? Только врать с толком, так, как угодно этим господам.
— Мне нужна не ложь, а правда.
— Очень хорошо. Я вам и говорю правду. Да, в тот вечер, накануне отъезда мадам в Англию, к ней приходила женщина. Вот вы показываете мне снимки и спрашиваете, узнаю ли я на них эту женщину. Я вам говорю то, что все время говорил — теперь я вижу не так хорошо — и уже смеркалось — и я не вглядывался. Я не узнаю эту даму. Даже если бы я столкнулся с ней лицом к лицу, я и то, наверное, не узнал бы. Вот! Повторяю это в четвертый или пятый раз.
— И вы даже не можете вспомнить, высокая она была или невысокая, брюнетка или блондинка, молодая или старая? В это верится с трудом!
Фурнье был раздражен и говорил с нескрываемым сарказмом.
— Ну так не верьте. Мне-то что! Хорошенькое дельце путаться с полицией! Один грех! Небось если бы мадам не убили на борту самолета, вы на меня, старика, и подумали бы. Это в вашем духе.
Пуаро, предвидя возможную реакцию Фурнье, поспешил взять его под руку.
— Пора, старина, — сказал он. — Желудок взывает. Простая, сытная еда — вот что нам сейчас требуется. Скажем, omlette aux champignons, sole a la Normande[41] и сыр из Пор-Салю с красным вином. Какое вино заказать?
Фурнье взглянул на часы.
— Верно, — сказал он. — Уже час. Говорить с этим животным… — Он гневно взглянул на Жоржа.
Пуаро ободряюще улыбнулся старику.
— Все ясно, — сказал он. — Безымянная дама была не высокая и не маленькая, не брюнетка и не блондинка, не худая, не толстая, но, по крайней мере, это-то вы нам скажете: была она шикарная?
— Шикарная? — повторил ошеломленный Жорж.
— Вы уже ответили, — сказал Пуаро. — Она была шикарная. И у меня есть идейка, друг мой — мне кажется, эта леди прекрасно смотрелась бы в купальном костюме.
Жорж вытаращил глаза.
— В купальном костюме? Как это — в купальном костюме?
— Так, возникла у меня одна идейка. Очаровательная женщина выглядит еще более очаровательной в купальном костюме. Вы согласны? Вот взгляните. — И он передал старику страницу, вырванную из «Скетча».
Старик чуть заметно вздрогнул. Наступило молчание.
— Так вы согласны, не так ли? — спросил Пуаро.
— Они здорово смотрятся, эти двое, — ответил старик, возвращая листок. — Можно сказать, на них ничего не надето.
— А, это потому, что мы теперь поняли, как благотворно действует солнце на кожу, — объяснил Пуаро. — К тому же это очень удобно.
Жорж снизошел до хриплого хихиканья и направился к себе, в то время как Пуаро и Фурнье вышли на залитую солнцем улицу.
За ленчем, меню которого набросал Пуаро, маленький бельгиец извлек из кармана черную записную книжечку.
Фурнье пришел в немалое возбуждение, хотя явно рассердился на Элизу. Пуаро за нее заступился.
— Это естественно, вполне естественно. Полиция? Одно это слово пугает людей ее общественного положения. Оно вовлекает их в нечто, им непонятное. И так повсюду — в каждой стране.
— Ну, здесь у вас явное преимущество, — согласился Фурнье. — Частный детектив всегда больше добивается от свидетеля, чем можно получить на официальном допросе. Тем не менее есть и другая сторона медали. У нас обширнейшие архивы — у нас под рукой целая система, огромная упорядоченная организация.
— Поэтому давайте сотрудничать, — улыбнулся Пуаро. — Омлет великолепен.
В перерыве между омлетом и камбалой Фурнье перелистал черную книжечку и карандашом пометил что-то в своем блокноте.
— Вы внимательно это прочитали, да? — Он поднял глаза на Пуаро.
— Нет, я только разок пролистал. Вы позволите? — Он взял книжечку.
Когда перед ними поставили сыр, Пуаро положил ее на столик, и сыщики снова переглянулись.