— Есть некоторые записи… — начал Фурнье.
— Пять, — откликнулся Пуаро.
— Согласен — пять.
Он прочел свои выписки:
— «СЛ 52. Английская леди. Муж. РТ 362. Врач. Харли-стрит. МР 24. Фальшивые древности. ХВБ 724. Англия, Растрата. ГФ 45. Покушение на убийство. Англия».
— Отлично, друг мой, — оценил Пуаро. — Наши мысли совпадают. Изо всех записей в книжечке только эти пять, по-моему, могут иметь отношение к лицам, бывшим в самолете. Давайте рассмотрим их по очереди.
— «Английская леди. Муж», — прочитал Фурнье. — Это вполне может относиться к леди Хорбери. Как я понимаю, она из числа завзятых игроков. Легко предположить, что она занимала деньги у Жизели. Обычно Жизель имела дело именно с такими клиентами. Слово «муж» можно толковать двояко. Или Жизель предполагала, что муж оплатит долги жены, или это угроза раскрыть ему некую тайну.
— Абсолютно верно, — сказал Пуаро. — Любая из этих версий вполне реальна. Лично я предпочитаю вторую, хотя бы потому, что готов биться об заклад, что дама, посетившая Жизель накануне полета в Англию, была леди Хорбери.
— Вы так полагаете?
— Да, и, наверное, вы думаете то же самое. В поведении нашего консьержа было, я бы сказал, нечто рыцарственное. Его упорный отказ вспомнить хотя бы что-нибудь о посетительнице для меня достаточно показателен. Леди Хорбери чрезвычайно обольстительная женщина. И кроме того, я заметил, как он вздрогнул — о, чуть-чуть, — когда я показал ему ее снимок в купальном костюме из «Скетча». Да, именно леди Хорбери приходила к Жизели в тот вечер.
— Она даже последовала за ней из Ле-Пинэ в Париж, — задумчиво проговорил Фурнье. — Должно быть, она находилась в отчаянном положении.
— Да-да, мне тоже так кажется.
Фурнье посмотрел на него с любопытством:
— Но это не соответствует вашим догадкам, а?
— Друг мой, я убежден, что обнаружил улику, но указывает она не на того… Я блуждаю в потемках. Улика верная, однако…
— А мне вы не хотите сказать, что это за улика? — спросил Фурнье.
— Нет. Возможно, я заблуждаюсь, решительно заблуждаюсь. И я могу сбить вас с толку. Нет, давайте еще поработаем каждый над своей версией. Продолжим рассмотрение персон из нашей книжечки.
— «РТ 362. Врач. Харли-стрит», — прочел Фурнье.
— Возможно, это указание на доктора Брайанта.
Опереться тут особенно не на что, однако не следует исключать подобной возможности.
— Этим, разумеется, займется инспектор Джепп.
— И я, — сказал Пуаро. — Я тоже приму участие.
— «МР 24. Фальшивые древности», — прочел Фурнье. — Есть вероятность, хотя весьма неопределенная, что это относится к Дюпонам. Сам я в это не верю. Мосье Дюпон — археолог с мировым именем. Человек безукоризненной репутации.
— Что тем более помогло бы ему в бесчестных проделках, — сказал Пуаро. — Дорогой мой Фурнье, вспомните, сколь безукоризненна была репутация, возвышенны чувства и достойна восхищения жизнь большинства мошенников — до разоблачения!
— Верно, увы, это так, — вздохнул француз.
— Честное имя, так сказать, — предмет первой необходимости для мошенника, — продолжил Пуаро. — Забавная мысль. Но давайте вернемся к нашему списку.
— «КСБ 724» — весьма неопределенно. «Англия. Растрата».
— Да, это нам мало что дает, — согласился Пуаро. — Кто бывает растратчиком? Адвокат? Банковский служащий? Кто угодно, кому в коммерческой фирме доверяют. Но вряд ли романист, дантист или врач с Харли-стрит. Единственный представитель делового мира у нас — Джеймс Райдер. Он мог совершить растрату, и, чтобы покрыть ее, он мог занять у Жизели. Теперь последний пункт — «ГФ 45. Покушение на убийство. Англия», тут вариантов очень много. Писатель, зубной врач, врач с Харли-стрит, бизнесмен, стюард, помощница парикмахера, благородная леди — любой из них может оказаться ГФ 45. Не подходят одни Дюпоны — в силу их национальности.
Он жестом подозвал официанта и попросил счет.
— А куда теперь, друг мой? — обратился он к Фурнье.
— В Сюртэ. Там могут быть для меня новости.
— Прекрасно. Я с вами. А потом проведу маленькое расследование, в котором, надеюсь, вы мне поможете.
В Сюртэ Пуаро возобновил знакомство с шефом уголовного розыска, с которым за несколько лет до этого работал над одним делом. Мосье Жиль был весьма приветлив и обходителен.
— Счастлив слышать, мосье Пуаро, что вы заинтересовались этим убийством.
— Но Боже мой, дорогой мой мосье Жиль, оно произошло у меня под носом. Это же оскорбительно, вы согласны? Эркюль Пуаро проспал убийство! Ни больше, ни меньше.