— На дневной рейс на следующий день?
— Да, мосье.
— Но я понял со слов ее служанки, что мадам заказывала билет на рейс восемь сорок пять.
— Нет-нет, по крайней мере, получилось иначе. Служанка мадам попросила билет на восемь сорок пять, но там уже не было свободных мест, так что мы предложили ей место на дневной рейс.
— Понятно. Понятно.
— Да, мосье.
— Понятно… понятно… но все равно это странно — решительно странно.
Служащий вопросительно взглянул на Пуаро.
— Дело в том, что мой приятель в последнюю минуту взял билет на рейс восемь сорок пять в то утро, и самолет оказался наполовину пустой.
Мосье Перро перелистнул какие-то бумаги. Потом высморкался.
— Вероятно, ваш знакомый перепутал день. Днем раньше или днем позже…
— Ни в коем случае. Это был день убийства, потому что мой приятель сказал, что если бы он опоздал на самолет — а он опаздывал, — то оказался бы в числе пассажиров «Прометея».
— Ну да, конечно. Очень странно. Конечно, некоторые люди не являются, и тогда в последнюю минуту, естественно, оказываются свободные места… и кроме того, бывают же ошибки. Надо связаться с Ле-Бурже; они не всегда бывают аккуратны…
Кроткий вопрошающий взгляд Пуаро явно смущал Жюля Перро. Он умолк. Глаза его забегали. На лбу появилась испарина.
— Это два вполне возможных объяснения, но, на мой взгляд, ни одно из них не является истинным, — сказал Пуаро. — Вам не кажется, что лучше сразу во всем признаться.
— В чем признаться? Я вас не понимаю.
— Ну-ну. Прекрасно понимаете. Речь идет об убийстве — убийстве, мосье Перро. Прошу вас помнить это. Сокрытие фактов может иметь для вас серьезные последствия — очень серьезные. Полиция отнесется к вам весьма сурово. Вы препятствуете установлению истины.
Жюль Перро глядел на него округлившимися от ужаса глазами. Рот непроизвольно открылся. Руки дрожали.
— Итак, — властным, не допускающим препирательств тоном сказал Пуаро. — Нам нужны точные факты. Прошу вас! Сколько вам заплатили и кто именно?
— Я не хотел делать ничего плохого… я понятия не имел… я не мог предположить…
— Сколько и кто?
— П-пять тысяч франков. Я этого человека видел впервые. Я… погиб…
— Вы погибнете, если не будете говорить правду. Смелее, худшее мы уже знаем. Расскажите подробно, как все происходило.
Жюль Перро заговорил торопливо, прерывисто; пот струйками скатывался с его лба.
— Я не хотел ничего плохого… Клянусь честью, не хотел. Пришел человек. Он сказал, что на следующий день летит в Англию. Ему нужно получить заем у… у мадам Жизели, и было бы больше шансов на успех, если бы их встреча выглядела непреднамеренной. Он знал, что она летит в Англию на следующий день. От меня требовалось только сказать ей, что на утренний рейс все билеты проданы и дать ей место номер два в «Прометее». Клянусь, мосье, я не заподозрил в этом ничего плохого. Я подумал, что тут, в сущности, нет никакой разницы. Они всегда ведут себя эксцентрично, эти американцы.
— Американцы? — резко спросил Фурнье.
— Да, этот господин был американец.
— Опишите его.
— Высокий, сутулый, седой, очки в роговой оправе. Козлиная бородка.
— Себе он билет заказывал?
— Да, мосье, место номер один… рядом… рядом с тем, которое я должен был сохранить для мадам Жизели.
— На какое имя?
— Сайлас… Сайлас Харпер.
— Среди пассажиров не было никого с таким именем, и место номер один было свободно.
Пуаро слегка покачал головой.
— Я… я не увидел в списке никого с похожим именем. Поэтому и решил, что нет необходимости упоминать об этом. Раз человек не полетел…
Фурнье холодно взглянул на него.
— Вы утаили от полиции важные факты, — сказал он. — Это очень серьезно.
И он вместе с Пуаро вышел из конторы. Напуганный Жюль Перро долго глядел им вслед.
Когда они оказались на улице, Фурнье снял шляпу и поклонился Пуаро:
— Поздравляю вас, мосье Пуаро. Что навело вас на эту мысль?
— Две не связанные между собою фразы. Первую я услышал сегодня утром: человек в нашем самолете сказал, что он летел утренним рейсом в день убийства в почти пустом самолете. Вторую произнесла Элиза: она сказала, что звонила в контору «Юниверсал Эрлайнз» и что мест на утренний рейс не было. Так вот, эти два утверждения никак не вяжутся друг с другом. Я вспомнил, что стюард с «Прометея» прежде видел мадам Жизель на рейсе восемь сорок пять. Значит, ясно, что она привыкла летать утренним рейсом. Но кому-то потребовалось, чтобы она летела в двенадцать. Кто-то уже взял билет на «Прометей». Почему служащий сказал, что на утренний рейс все билеты проданы? Ошибка или преднамеренная ложь? Я предположил второе… Я оказался прав.