— Чем дальше, тем загадочней! — воскликнул Фурнье. — Сначала мы как будто искали женщину. Теперь появляется мужчина. Этот американец…
Он остановился и взглянул на Пуаро. Тот тихо кивнул.
— Да, друг мой. Так просто быть американцем — здесь, в Париже! Произношение в нос, жевательная резинка, козлиная бородка, роговые очки — все аксессуары театрального американца…
Он достал из кармана лист, вырванный из «Скетча».
— Что вы там разглядываете?
— Графиню в купальном костюме.
— Неужели вы думаете?.. Да нет, она миниатюрная, прелестная, хрупкая — она не могла изобразить высокого сутулого американца. Она была актрисой, да, но сыграть такую роль — это исключено. Нет, друг мой, эта гипотеза не годится.
— Я и не говорю, что годится, — ответил Эркюль Пуаро.
И продолжал о чем-то думать, разглядывая газетную фотографию.
Глава 12
В Хорбери-Чейс
Лорд Хорбери стоял у буфета и рассеянно накладывал в тарелку почки.
Стивену Хорбери исполнилось двадцать семь. У него было узкое лицо и выступающий подбородок. Его внешний вид вполне соответствовал его натуре и вкусам — спортивный молодой человек без выдающихся умственных способностей — из тех, которые большую часть дня проводят вне дома. Он был добрый, малость самодовольный, очень терпимый и невероятно упрямый.
Он поставил тарелку на стол и приступил к еде. Развернул газету, но тут же нахмурился и отбросил ее. Потом отодвинул недоеденные почки, хлебнул кофе и поднялся. В нерешительности постояв так с минуту, он слегка себе кивнул, вышел из столовой и, миновав обширный холл, поднялся наверх. Постучав в дверь спальни, подождал, пока высокий густой голос не ответил: «Войдите!»
Лорд Хорбери вошел.
Это была прекрасная просторная спальня окнами на юг. Сесили Хорбери лежала в кровати, огромной дубовой резной елизаветинской кровати[46]. В розовом шифоновом пеньюаре, сияя золотыми кудряшками, она выглядела великолепно. Поднос с остатками апельсинового сока и кофе стоял рядом на столике. Она читала полученные письма. В комнате неслышно хлопотала служанка.
Можно понять любого мужчину, чье сердце забьется сильнее при виде столь поразительной женской прелести; однако чары жены нисколько не действовали на лорда Хорбери.
Было время, три года назад, когда от захватывающего великолепия Сесили голова молодого человека шла кругом. Он безумно, дико, страстно влюбился. Но все прошло. Он был безумен. Теперь он выздоровел.
— В чем дело, Стивен? — спросила леди Хорбери с некоторым удивлением.
— Я хочу поговорить с тобой наедине, — резко ответил он.
— Мадлен, закончишь потом, — обратилась она к служанке. — Оставь нас.
— Tres bien[47],— пробормотала француженка, и, бросив любопытный взгляд на лорда Хорбери, вышла из комнаты.
Лорд Хорбери ждал и, едва она закрыла дверь, сказал:
— Сесили, я бы хотел знать, с чего это ты вдруг решила сюда приехать.
Леди Хорбери пожала прелестными плечиками.
— В конце концов, почему бы и нет?
— Почему нет? Кажется, существует множество причин.
— Ах, причин… — пробормотала жена.
— Да, причин. Ты помнишь, мы договорились, что после всего будет лучше прекратить этот фарс совместной жизни. Тебе представлен городской дом и щедрое — чрезвычайно щедрое — содержание. В определенных рамках ты вольна поступать, как тебе заблагорассудится. С чего это внезапное возвращение?
Сесили снова пожала плечами.
— Я думала, так будет… лучше.
— Вероятно, ты хочешь сказать, лучше с деньгами?
— О, Боже, как я тебя ненавижу, — ответила леди Хорбери. — Ты самый скупой человек в мире.
— Скупой? Ты смеешь называть меня скупым? Из-за тебя и твоей безмозглой расточительности мне пришлось заложить Хорбери.
— Хорбери, Хорбери — ничто другое тебя не интересует! Лошади, и охота, и вечные разговоры о ружьях и об урожае, и нудные старые фермеры. Боже, что за жизнь для женщины!
— Некоторых женщин она вполне устраивает.
— Да, женщин вроде Венеции Керр, которая сама похожа на лошадь. Вот на такой тебе и надо было жениться.
Лорд Хорбери подошел к окну.
— Теперь поздно говорить об этом. Я женился на тебе.
46
Массивная, с высокой резной спинкой и широким ложем, в углах которого на высоких столбиках крепился укрывающий ее со всех сторон балдахин.