Она рассказала о повышении жалованья.
— Значит, ваши дела пошли в гору, мадемуазель, но имейте в виду — это ненадолго. Помните, злоба дня редко переживает сам день.
— Очень верно. — Джейн рассмеялась.
— Боюсь, в моем случае она оказалась куда более живучей, — сказал Норман.
Он рассказал, в каком положении оказался. Пуаро с сочувствием выслушал его.
— Да, ваши опасения оправданны, — задумчиво проговорил он, — для вас это действительно злоба, и не только одного дня, но, возможно, и не одного месяца… Сенсация умирает быстро. Страх живет долго.
— По-вашему, я должен покорно выжидать?
— А у вас есть другие планы?
— Да. Наплевать на все и уехать в Канаду или еще куда-нибудь. И начать жизнь сначала.
— Я уверена, что ты об этом пожалеешь, — твердо сказала Джейн.
Норман посмотрел на нее.
Пуаро тактично занялся цыпленком.
— Я не хочу уезжать, — сказал Норман.
— Если я отыщу того, кто убил мадам Жизель, вам не придется уезжать. — Голос Пуаро звучал бодро.
— Вы действительно считаете, что отыщете? — спросила Джейн.
Пуаро взглянул на нее с укором.
— Если, разбирая задачу, применить систему и метод, ничто не помешает решить ее, ничто на свете, — сурово ответил он.
— Понятно, — проговорила Джейн, которой ничего не было понятно.
— Но я бы решил эту задачу быстрее, если бы кое-кто мне помог, — продолжил Пуаро.
— Помог — кто?
Пуаро долго молчал, потом все же сказал:
— Мистер Гейл. А позднее, возможно, и вы, мадемуазель.
— И чем же я могу помочь? — спросил Норман.
Пуаро бросил на него косой взгляд.
— Вам это не понравится, — предупредил он.
— Что именно? — нетерпеливо повторил молодой человек.
Прикрываясь рукой, чтобы не задеть английскую щепетильность, Пуаро поковырял в зубах зубочисткой, а потом мягко произнес:
— Откровенно говоря, мне нужен шантажист.
— Шантажист? — воскликнул Норман. Он уставился на Пуаро, не веря собственным ушам.
Пуаро кивнул.
— Именно так. Шантажист.
— Но для чего?
— Parbleu![64] Для шантажа.
— Да, но я хочу спросить: кого? Зачем?
— Зачем — это мое дело, — ответил Пуаро. — Что до кого… — Он помедлил и затем спокойным деловым тоном продолжил: — В общих чертах я обрисую вам свой план. Вы напишете письмо — то есть я напишу письмо, а вы его перепишете — письмо графине Хорбери и пометите: «Лично». В письме вы попросите о встрече и напомните, что летели вместе с ней в Англию известным рейсом. А еще упомянете, что к вам попали некоторые деловые бумаги мадам Жизели.
— А потом?
— А потом она примет вас. Вы пойдете и кое-что ей сообщите — что именно, я вам потом скажу. Вы попросите — дайте прикинуть — десять тысяч фунтов.
— Вы с ума сошли!
— Ничуть, — возразил Пуаро. — Возможно, я несколько эксцентричен, но вполне в здравом уме.
— А если леди Хорбери пошлет за полицией? Меня же отправят в тюрьму.
— Она не пошлет за полицией.
— Вы не можете этого знать.
— Mon cher[65], я знаю практически все.
— Пусть даже и так, мне это все равно не нравится.
— Чтобы ваша совесть была спокойна, скажу сразу: вы не получите эти десять тысяч фунтов. — В глазах Пуаро снова сверкнул огонек.
— Да, но поймите, мосье Пуаро, это слишком рискованно, это может сломать всю мою жизнь.
— Та-та-та, эта дама не пойдет в полицию — уверяю вас.
— Она может сказать мужу.
— Она не скажет мужу.
— Мне это не нравится.
— Вам нравится терять пациентов и губить свою карьеру?
— Нет, но…
Пуаро ласково улыбнулся.
— Вам в принципе отвратительны такие вещи, да? Это весьма естественно. Кроме того, в вас силен рыцарский дух. Но смею вас заверить, леди Хорбери недостойна столь высоких чувств — как это у вас говорится?.. Она — мерзкая бабенка.
— Все равно она не может быть убийцей.
— Почему?
— Почему? Потому что мы это увидели бы. Мы с Джейн сидели как раз напротив.
— В вас слишком много предвзятости. Я… я желаю упорядочить все факты; а для этого я должен знать.
— У меня нет ни малейшего желания шантажировать женщину.
— О, mon Dieu, что значит слово! Не будет никакого шантажа. Вам только надлежит произвести определенное впечатление. А после, когда почва будет подготовлена, появлюсь я.
— Если вы засадите меня в тюрьму… — начал Норман.
— Нет-нет-нет, меня слишком хорошо знают в Скотленд-Ярде. Если что-то случится, я возьму вину на себя. Но не случится ничего, кроме того, что я уже предсказал.