- Ладно, Леда. Я понял, - Гузько слегка поерзал и поковырял пальцем в ухе. - Это я ведь все говорил, чтобы разговор поддержать. У нас тут с недавних пор начало черт знает что твориться. И мне кажется, что это, богиня, твоя заслуга.
- В каком это смысле? - Я, не понимая, уставилась на Семена. - А ну, объясни.
- Во-первых, - он загнул указательный палец, - ты звонила Лильке и что-то ей такое сказала, после чего Илюша чуть дуба не дал. Но все-таки выдержало крепкое редакторское сердце, и он нам устроил взбучку. Во-вторых, Лилька тоже, не будь дурой, всех этих нападок терпеть не стала и кое-куда смоталась. Но потом вернулась, закрыла за собой плотно дверь в кабинет главного и тихонько с ним о чем-то поговорила. Главный теперь ходит, как из-за угла мешком ударенный, а Лилька наслаждается свободой и властью.
- Ну и что, - перебила я нашего любителя сплетен. - Что здесь особенного? Могу сказать, что я действительно подкинула Лильке скандальный материальчик насчет одной модели, но Илюше это не понравилось, потому что именно сейчас наша газетка должна превозносить ее до небес. Вот наш редактор и сорвался. Еще бы! Заказ на восхваление, а тут с ног до головы грязью обливают... Вернее, с головы до ног. Хотя, знаешь, Семен, я ведь не далее как вчера с этой самой моделью разговаривала...
- С Дианой! - Семен радостно потер ручки и придвинулся ко мне. - Ну и как она?
- Обыкновенно. Улыбалась, мило шутила. Да подожди, дай мне сказать. В разговоре выяснилась одна вещь. Она нисколько не расстроилась бы, появись хоть сотни скандальных статей. Это только прибавило бы ей популярности. Сейчас ведь очень многие поддерживают интерес к себе тем, что появляются в подобных скандальных хрониках. Так что Пошехонцев зря из себя выходил. Вполне мог позволить Лильке напечатать статью.
- Но ведь не позволил же. Наоборот, запретил подобные вещи к нему тащить. Но потом Лилька все же сумела от него чего-то добиться.
- Это тоже понятно. Она могла с кем-то договориться, а потом шантажировать Илюшу. Мол, если что не так, то вот эту самую статью напечатают там-то и там-то. Уж не знаю, чем наши спонсоры умудрились Пошехонцева запугать, но, видимо, он здорово струхнул. Поэтому и притих до поры до времени.
- Ладно, - Семен задумчиво почесал животик, видневшийся сквозь расстегнутую рубаху, - две загадки ты мне помогла отгадать. Впрочем, это было не так уж и трудно. Сопоставив одно с другим, мы и сами пришли бы к этому решению. Но вот третья загадка действительно проблема.
- Ты о чем, Семен? И перестань сам говорить загадками. В чем дело?
- Дело в том, что исчез дядя Сережа. - Гузько уставился на меня, словно я что-то знала, но говорить не собиралась.
А я не могла прийти в себя. То, что мне рассказал дядя Сережа, было цепью просто невероятных совпадений, странным стечением обстоятельств. Но я не могла и думать, что он...
- Подожди, Семен, - я тряхнула головой, - объясни толком, как пропал, куда, когда?
- А вот после того, как ты с ним поговорила, а потом упорхнула, счастливая вся и довольная, со своим знаменитым субъектом, - Гузько неприязненно сморщился, - народ тоже решил, что ему здесь особенно уже делать нечего, и стал собираться. Кто-то быстро ушел, кто-то подзадержался. Вернее, остались двое - Мишка и Герка.
- Понятно, - я усмехнулась. - Даже гадать не стоит, о чем они здесь спорили. Куда бы пойти набраться. Ну и что из того, что они остались? Они так каждый божий день остаются.
- Вот я и говорю, - Семен терпеливо ждал, пока я выскажусь, - они сидели себе в уголочке и мирно соображали, куда бы им лучше податься.
- Да, выбор, надо сказать, у них был большой, - не удержавшись, поддела я. - К чему же они пришли?
- Ты можешь не перебивать? - окрысился Семен. - Я так и до вечера не кончу.
- Неужели ты такой половой гигант, Семен? - Я невинно заморгала. Хотя для всех, чувствующих язык, правильнее было бы сказать "закончу". И по смыслу, и по факту.
- Язва, - процедил Гузько, помолчал некоторое время, но потом все же пересилил себя. - Так вот, парни сидели в уголочке, обсуждали свои темы и видели, как дядя Сережа вышел из своей каморки со старым таким саквояжем. Ребят он не заметил, они вон там, за шкафом, обретались, но они его в зеркало хорошо видели. Вышел он со своим саквояжиком, значит, огляделся, потом к кабинету главного подошел, но остановился. Словно зайти хотел, но потом передумал. Постоял он так немного, постоял, развернулся и пошел к выходу. Мишка с Геркой еще удивились: что это, мол, с ним? А на следующий день он на работу не вышел. И вчера его не было, и сегодня. Домой ему звонили, но там никто не отвечает. Пробовали с родственниками связаться, но также впустую. Мишка не поленился и домой к нему слетал. Соседи говорят, что сами его несколько дней уже не видели. А вот теперь скажи, Леда, что ты об этом думаешь?
- Не знаю, - честно призналась я. В голове был полный сумбур.
- А вот мне кажется, что Воронцов пропал после разговора с тобой. Или скажешь, что я не прав?
- Семен, - я набрала в грудь побольше воздуха, - то, о чем мы говорили с дядей Сережей, касается только нас, и ни тебя, ни кого-то другого я в это посвящать не собираюсь.Хотя для меня тоже остается загадкой, почему он пропал. Ни о чем особенном или криминальном мы с ним не говорили. Не понимаю...
- А о чем вы говорили? - Семен если хотел, то мог быть очень настойчивым. - После ничего не значащего разговора люди не собирают вещички и не пропадают.
- Тебе бы в следователи податься, Семен, - я покачала головой. - А говорили мы с ним об искусстве. Я рассказывала о выставке, на которой недавно была, а он мне о народных умельцах. Но почему после этого разговора он решил исчезнуть, я не знаю.
- Да, странно получается. - Семен поднялся. - Ладно, чао, bambina. Надеюсь, что с нашим дядей Сережей ничего не случилось. Плохого.
Я тоже очень на это надеялась. Действительно, странно получается, если сопоставить все факты. Но все же мне казалось, что Воронцов по каким-то своим причинам, вовсе не связанным с нашим разговором, решил на время удалиться. Не надо заранее думать о плохом и излишне все драматизировать.
Работа совсем не шла на ум, и я решила немного отвлечься. Карчинский обещал мне интервью. Почему бы не воспользоваться случаем и не позвонить художнику? Я нашла его номер и направилась к телефону.
- "Галерея искусств", - отозвался бесполый равнодушный голос.
- Простите, мне хотелось бы поговорить с художником Карчинским.
- Выставка художника Карчинского закрыта, - все так же равнодушно ответил на другом конце провода некто.
- Подождите, - я растерялась, - как закрыта? Она же должна работать еще. почти неделю.
- Выставку вынуждены были свернуть. К сожалению, ничем не могу вам помочь.
- А где сейчас можно найти Карчинского? - Я отчаянно пыталась удержать собеседника. - Не могли бы вы дать мне телефон его мастерской?
- Вообще-то... - собеседник заколебался, - мы не даем справок. - Но все же смягчился: - Хорошо, записывайте.
Я схватила первый попавшийся обрывок листа, какую-то ручку и торопливо нацарапала заветные цифры. Ну и ну! Выставка закрыта раньше срока. Вот тебе и известность, и популярность! Закрыли, и все.
- Спасибо, - горячо поблагодарила я бесполого музейного работника, вы мне очень помогли.
- Пожалуйста, - в голосе не прибавилось ни тепла, ни радушия, - до свидания.
Теперь мне предстояло добраться до Карчинского и выяснить, что к чему. Но прошло полчаса, а я все так же безуспешно набирала номер и слушала короткие гудки. Скоро у меня самой в голове начало гудеть. Сотрудники пытались оторвать меня от телефона, возмущались, злились, но я оставалась твердокаменной и даже железобетонной. Перепробовали и угрозы, и шантаж, но в конце концов смирились с тем, что до обеденного перерыва я им аппарат не уступлю.
- Да, слушаю, - от неожиданности я чуть не выронила трубку. - Алло, я слушаю. Говорите.
- Добрый день, Владимир Иванович. Простите, что пришлось вас побеспокоить. Это Леда.
- Леда? - Возникла небольшая пауза, словно он старался вспомнить меня. - Ах, это вы! Простите. У меня сейчас такая запарка. Вы не могли бы позвонить попозже?