«А что, — развеселилась я, — подальше от питерских осенних дождей, подальше от замерзающих по утрам луж. Поваляться на горячем песочке, побродить под пальмами, поиграть на кортах, поплавать в океане. Ну, чем не отличный отдых? Да добрая половина нашей редакции за такой отдых без сожаления заложила бы душу, да еще деньгами приплатила бы вдобавок».
Добрая половина. А может быть, даже и больше. За исключением нескольких продвинутых, или задвинутых, или равнодушных ко всему, или презирающих все западное, начиная от джинсов «Levis» или «Wrangler» до банальной конфеты на палочке «Чупа-чупс». Я, если разобраться, не такая уж и западница, хотя куда деваться, вот они, новенькие «Diesel», присланные недавно братом и как литые обтягивающие сейчас мой зад. С удовольствием пользуюсь и разной бытовой техникой; сделанной на все том же Западе, потому что умельцы вроде нашего дяди Сережи скрываются по небольшим учреждениям и товар для широкого потребителя не выпускают. С не меньшим удовольствием смотрю и западные фильмы, но только иногда и только хорошие, потому что большинство американских фильмов похожи, как однояйцевые близнецы, выращенные в одном на всю Америку инкубаторе. Посмотрев такой фильм пять минут, можно с точностью до одной десятой процента вычислить, как будет развиваться сюжет дальше и чем все в итоге завершится.
При всем этом жуткая стрельба, море крови, горы трупов и один над всеми герой, который хоть и кладет без всякого сожаления дюжину мерзавцев, зато герой на все сто. Тошнотворная мякина. Интересно, как у них там, в Америке, крыша еще не поехала смотреть все это каждый день, да еще и по всем каналам?
Если действительно искать что-то интересное в культурном плане, то это только в старушке Европе. Хотя последнее время меня больше интересует Дальний Восток. Было, было, каюсь. На предпоследнем курсе к нам в группу попала девушка, увлеченная сверх всякой меры дальневосточной культурой. От нее, собственно, мы и почерпнули знания о дзэн-буддизме, о пути Дао, о седом мудреце Лао-Цзы. Культура Востока оказалась богатой и разнообразной. Она завораживала своими иероглифами и своими непонятными именами.
Диплом, затем работа в газете как-то ослабили мой интерес ко всему восточному, но когда два года назад мне выпала возможность поехать на выбор в командировку в Португалию или Японию, я без сомнений и колебаний выбрала последнюю. Не пожалела ни единой секунды, настолько потрясающей оказалась Страна восходящего солнца. Я приехала назад, переполненная впечатлениями сверх всякой меры, а несколько очерков о путешествии весьма заинтересовали читателей, так что мне еще почти целый год пришлось отвечать на письма. И как только после этого путешествия меня в редакции не прозвали Гейшей, остается только удивляться.
Наша редакция чуть не померла со смеху, когда узнала, что вместо японской техники, которую тут можно было выгодно продать, или каких-нибудь экзотических японских тряпок, я почти все деньги потратила на небольшую гравюру Хокусая «Отдых чиновника Синьо Мимото в беседке в день первого снега». Меня, разумеется, не преминули убедить в том, что я — полная дура и настоящего Хокусая не купишь ни за какие деньги, тем более за те жалкие гроши, что у меня были, но гравюра все равно мне нравится. И каждое утро я с удовольствием смотрю на чиновника, который сидит в беседке в день, когда выпал первый снег.
О, дождь, кажется, закончился. Прекрасно! Я подходила к чугунной ограде парка. До дома я чудесно доберусь на одиннадцатом. Ходит он часто и, что особенно радует, к парку подходит почти пустой, потому что большинство покидает вагоны на предыдущей остановке «Стрелка». Ехать мне около двадцати минут, но и за это время пассажиров слишком много не прибавится.
На остановке топтался высокий худой парень да стояла женщина в прозрачном плаще-дождевике с обычной набитой сумкой, которая аккуратно пристроилась у ее ног. Я вытащила сигареты и закурила, парень тут же оставил созерцание трамвайных путей и двинулся ко мне.
— Не угостите?
Я глянула на мальчишечку. Худой, как и большинство в его возрасте, прыщи на подбородке. Куртка фасонистая, но явно не по сезону, такую лучше надевать в денек потеплее. Стоит, видно, долго, вон аж губы посинели. Я протянула ему пачку.
Он торопливо вытащил сигаретку, зачиркал спичками. Две или три сломались, и я протянула ему свою зажигалку.
— Спасибо, большое спасибо, — проговорил он, жадно и торопливо затягиваясь.
— Давно стоишь? — поинтересовалась я.
— Почти полчаса. Как провалились все. Ни одиннадцатого, ни седьмого, ни тридцать первого.
Меня позабавили столь разные маршруты. Парню, надо полагать, было все равно, в какую сторону двигаться. Не то что мне хотелось поговорить, но почему бы и не переброситься парой слов.
— А тебе что, без разницы, на каком ехать?
— Да, мне любой подойдет. Я на Адмиралтейской выхожу. А там уже на троллейбусе до Заречной.
— Понятно.
— А вы какой ждете?
— Меня только одиннадцатый устроит.
— Он часто ходит. Чаще всех, но, может, авария какая на ветке, ни один не появился, пока я стою.
Я стала подумывать и о таком варианте. Аварии у нас случаются. Тогда трамваи пускают по другому маршруту, многострадальным пассажирам приходится добираться как бог пошлет. Может, действительно двинуться к автобусной остановке? Не успела я до конца додумать эту благую мысль, как сзади послышались торопливые шаги и через секунду меня обхватили чьи-то цепкие руки. Непроизвольно напрягшись, я с силой оттолкнула мужика от себя, пытаясь вырваться из цепких рук.
— Лидка! — орал кто-то, дыша смачным перегаром. — Да не пихайся ты! Это же я!
Перестав сопротивляться, я с интересом уставилась на этого «знакомого». Черт, вот так встреча! Кто бы мог подумать! Герт! Своей собственной небритой персоной явился неизвестно откуда и сейчас мял и тискал меня на трамвайной остановке. Парень, которого я угостила сигареткой, пытался было что-то пробормотать в мою защиту, но небритый мужик только отмахнулся. Женщина в дождевике не сделала никаких попыток вмешаться в инцидент.
— Спокойно, — я посмотрела на парня, — все нормально, я его знаю.
— Еще бы, — ухмыльнулся Герт, — мы да-авно друг друга знаем. И как!
— Перестань, Герт. Откуда ты, чертяка, свалился на мою голову?
— Представь, случайность. Такие совпадения бывают раз на миллион, ну не на миллион, так раз на сто тысяч, точно! Я оказался здесь совершенно случайно.
— Это я поняла. Дальше.
— А дальше я тебя увидел и, представь, сразу узнал. Ты чего здесь мокнешь?
— Тебя дожидалась. И, представь, дождалась.
Герт хохотнул.
— Машина сломалась, — миролюбиво предположил он, — давай подвезу.
— Спасибо, Герт, но я могу и сама добраться. Вон, кажется, и трамвай идет.
— Да ладно тебе, поехали. Я тут пива хотел в ларьке купить. А знаешь что, — загорелся он, — поехали куда-нибудь посидим, я тебе такую примочку расскажу о «доссель-штрассе» — упадешь!
— О чем ты мне расскажешь?
— О путешествии. Темная ты, Лидка, ни фига не рубишь. О гастрольном туре по Германии, выражаясь твоим задолбанным газетным языком, могу рассказать.
— Вы в Германию ездили?
— Дошло наконец? А я тебе про что целый час толкую. Пошли. Послушаешь меня, вопросики задашь, потом статейку тиснешь. С гонорара мне две банки пива. Только самого лучшего.
— А если моего гонорара не хватит тебе на пиво?
— Ладно, — Герт хохотнул, — из своего кармана добавлю. Пошли, что ли, чего ломаешься, как житный пряник.
— Почему «житный»? — Я уже догоняла Герта, который направился с платформы вниз, к стоящей на дороге новенькой «десятке».
— Не знаю, у меня батя всегда так говорил.
В машине пахло новой кожей, но еще больше табаком, перегаром и каким-то жутким синтетическим средством. Странно, запах пропитывал все, но, похоже, не мой друг был его источником.
— Герт, — взмолилась я, — давай откроем окна.
— А что такое? — поинтересовался он, устраиваясь на сиденье и включая зажигание.