Константин Бузанов
Смерть в партере
Любителей балета у нас, кажется, с 40-х годов называют балетоманами, то есть маньяками балета, их становится то больше, то меньше, смотря по моде, к ним присоединяются немало равнодушных к искусству, просто любящих поглазеть на хорошеньких женщин, а иногда и поужинать с ними. Эти паразиты есть в среде любителей каждого искусства, и нет в этом явлении ничего удивительного. Но тот кружок истинных любителей, который в действительности очень немногочислен, который серьезно восхищается каким-нибудь чисто сделанным антраша, страдает от замены Ивановой Петровой в каком-либо па и ведёт бесполезные споры о заноске антраша или вынимании батманов той или иной танцовщицы — споры, для простых смертных кажущиеся смешными, — в сущности, самый полезный народ для театра.
Русский детектив
1
В этот раз всё вновь случилось ровно так, как и происходит в подавляющем большинстве подобных случаев: насколько заранее не начни собираться, всё равно выходить станешь уже спеша. Конечно, тут важно, куда именно ты направляешься, а я уже даже начинал торопиться в место статусное донельзя, однако лично для меня довольно обыденное, посещаемое порой раз семь на неделе. При этом и в те времена, когда я там работал, то так часто туда не ездил — понедельник-то выходной. Сейчас же формально я никак в этом учреждении культуры не трудоустроен, но связан множеством нитей, да и тянет на Театральную площадь, дом один, непреодолимо.
А по сути, для меня это — Храм искусства, место, которому я коленопреклоняюсь в молитвах, возносимых во славу Его! Это образно, само собой, хотя я даже и не раз проделывал нечто подобное в буквальном смысле слова — практически вставал на колени перед его восьмью колоннами, пребывая в глубочайшем культурном экстазе от того, что только что происходило внутри сего могущественного здания. Правда, такое случалось исключительно в тех случаях, если я вдобавок ко всему увиденному балетному боголепию на сцене оказывался и крайне несдержан в буфете Государственного академического Большого театра России. Где мне не раз случалось прилично накидаться коньячку, и тогда я мог пустить слюну аж до такой степени.
Так что понятно, куда я собирался, а в пятницу вечером ближе к шести по Москве передвигаться быстрее всего на метро. И я-то про это и так прекрасно знал, но, так, на всякий случай, залез в навигатор в смартфоне — нет, чуда не случилось, дорожная обстановка соответствует времени суток и дню недели: ключевые артерии мегаполиса горели алым, в бордовый цвет окрашен весь центр, а в среднем по столице — восемь баллов, и это только начало… А мне надо как раз в самый пробочный центр, так что вызывать такси не имело никакого резона — маршрут, построенный на гаджете, предвещал пробыть в пути час двенадцать, а начало в семь, да и приехать стоит заранее.
Пешочком от дома до метро и по прямой до Театральной занимало максимум полчаса, и это если ещё присесть на лавочке во дворе, покурить с кем-нибудь из соседей. Так что выбор вида транспорта был более чем очевиден, и я не рисковал опоздать, но опасался не попасть — гарантированного варианта прохода у меня не имелось, предстояло на месте решать, как бы внутрь проникнуть…
И ничего пока не предвещало, что решить вопрос удастся с наскока — сегодня шёл закрытый «целевой» спектакль для одного из главных спонсоров театра. Корейская корпорация удачно для себя совмещала корпоратив с высоким искусством, но для меня это значило только одно: знакомые артисты сделать приглашение не смогут, так как на такие спектакли они не выписываются. В большинстве случаев я проходил в театр по такой «проходке», а вот покупать билеты в моём кругу считается моветоном. Сегодня же получалось, что для решения этого вопроса придётся общаться с околобалетной тусовкой, что не очень-то и приятно. Эти клакеры наших дней в массе своей люди с невысокими моральными качествами, многие откровенно неприятны, а от некоторых меня прямо тошнит. Но через этих «товарищей» точно можно решить вопрос с проходом внутрь, так как на них есть квота у администратора, а там уже будет проще.
Ведь в театр главное — попасть, пройти через контроль. А то, что хоть где-то да сядешь, не вызывает никаких сомнений, тем более на самый крайний случай всегда можно постоять на ярусах. Приободрив себя этой мыслью, подходя к зданию со знаменитой квадригой, я нацепил радостную улыбочку и пошёл пожимать руки и имитировать поцелуи. Под главным портиком страны переминалось с дюжину профессиональных любителей балета обоих полов, преимущественно пенсионного возраста, от которых тянуло амбре серпентария. Все ждали «главных», которые должны принести проходки и дать вводные: кому кричим, кому не кричим. Прекрасно зная особенности акустики зрительного зала, эта горстка псевдозрителей вполне могла своими натренированными «Браво!» создать эффект бушующего зала, да и просто «зажечь» остальную, малоискушённую его часть. Естественно, как уже упомянуто выше, их овации выдавались лишь тем артистам, которые с ними «дружили», в широком понимании этого слова. Я, и будучи артистом, не играл в эти игры, но и не реагировал на всякие их другие выходки, отчего имел с этим сообществом вполне нормальные отношения. Однако ни в коем разе не стал бы этих людей называть балетоманами — слишком высокое для них звание.