На фоне Вивиан разгуливает по крыше, напевая задорную песенку. Слов не разобрать, женщина слышит только что-то про гору черепов, разбойников и злую ведьму, которая «всех отыщет и съест, хрум-хрум». Последнее Вивиан особенно нравится.
Гарриет отстраненно размышляет.
Не слишком ли все просто? Шли через лес, наткнулись на особняк, поговорили с призраком и теперь вот пытаются уничтожить проклятие… Словно специально для нее это испытание создавали. Не может быть так легко, не в ее жизни.
А может — бьется наивная мысль — она все надумывает? Может, той чертовщины, что уже творится достаточно для ежедневной нормы проблем?
Лопата с глухим стуком встречает препятствие.
— Кажется, докопались, — Эмбри, который уже успел опуститься в яму по самую макушку, поднимает голову к Гарриет.
— Да ты до любого докопаешься, — бурчит Тедди.
— Язва, — отбивает Эмбри беззлобно.
Гарриет приседает на корточки, вглядываясь вглубь раскопанной могилы.
— Расчисти гроб, открой его, но не прикасайся к содержимому, — инструктирует женщина.
Лучше перестраховаться, раз она пока не знает, на что именно реагирует проклятие.
Оборотень принимается за работу.
А Гарриет внезапно думает, что если б в ее распоряжении был кто-то, вроде Эмбри Колла раньше, жизнь стала бы куда легче… Глупая мысль. Гарриет качает головой. Если б кто-то, вроде Эмбри появился в ее окружении, вряд ли бы он принял ее сторону, когда весь мир посчитал женщину перерождением Темного Лорда. А если бы и принял, то не остался в живых.
Восхищенный вздох Эмбри прерывает болезненные воспоминания о прошлом. Гарриет встряхивается. И тут же спрыгивает в яму, к Эмбри:
— Сказала же, не прикасаться! — отдергивает она руку оборотня, потянувшегося было к ожерелью.
Кожа у него такая горячая, что почти обжигает.
— А? — Эмбри хлопает ресницами растерянно, медленно, словно через силу отрывая взгляд от ожерелья.
Гарриет, шикнув, прогоняет его наверх, а сама наклоняется к скелету в истлевшей одежде. Ожерелье манит коснуться. Даже Гарриет, прекрасно зная об опасности проклятых вещей, с трудом сопротивляется искушению надеть его.
Лишь теперь, при взгляде на ожерелье Гарриет понимает, почему Воскрешающий камень реагировал на его присутствие. Энергия, которая вилась вокруг драгоценности, не принадлежала миру живых. И она уже встречала подобную у…
Гарриет вздрагивает.
Крестраж?! В этом мире? Немыслимо!
Но вот он, практически в ее руках, чарует отблесками граней в тусклом свете.
Гарриет рассказывали, что крестраж создается, когда маг посредством убийства раскалывает душу. Вивиан Льюис, сама того не ведая, создала крестраж и поэтому не смогла уйти за Грань, оставшись в этом мире. А еще она способна влиять на реальные предметы — всплыл в голове образ памятной люстры. Тогда Вивиан — не просто призрак, она настоящий дух.
И было ли ожерелье вообще проклято? Если и да — теперь не узнать. Скорее всего, крестраж поглотил проклятие, или то разрушилось при его создании. Никто не знает, как чары и крестражи взаимодействуют друг с другом, такие эксперименты и в голову бы не пришли. Слишком черная магия, искажающая душу.
Раз так…
Женщина медленно поворачивается и смотрит вверх, на крышу дома, где видела фигуру Вивиан в последний раз. Девушка все там же, стоит неподвижно и, кажется, тоже смотрит на нее. Пристально.
Эта вещь не должна существовать. Гарриет помнит — пожалуй, слишком хорошо помнит — чем это грозит окружающим вообще и хозяину — в частности. Она обязана крестраж уничтожить.
К счастью, для обладателя Даров Смерти это не такая сложная задача. Достаточно просто пожелать.
И Гарриет желает, прикоснувшись к ожерелью. Желает искренне, чтобы этот огрызок тьмы, чуждый этому миру, испарился навсегда, чтобы забрал с собой все плохое, что терзало Вивиан и ее семью. Чтобы эта жуткая девочка с кровожадными песнями действительно превратилась в ту нежную мечтательницу, какой описала ее Миранда.
Дары теплеют. Мантия-невидимка окутывает Гарриет, согревая плечи. Старшая палочка появляется в руке. Гарриет поддевает ей исходящий злобой и безумием черный лоскут и развеивает тот в воздухе под протестующие визги.
Мгновение. И дышится будто бы легче.
Гарриет опускает палочку, стягивает мантию и убирает оба Дара в поясную сумку.
У ее ног в тусклом свете переливается гранями прекрасное — без всяких магических внушений — ожерелье.