Дорога выбралась из рощи, вскарабкалась на лысый нераспаханный пригорок, и прямо по курсу распахнулась поросшая желтеющими купами кустарника равнина. В отдалении, подернутый синеватой дымкой, темнел, уходя к горизонту, какой-то лесной массив; тихая равнинная речка была отмечена извилистой лентой прибрежных ивовых зарослей, а над ней, утопая в забрызганной золотом и багрянцем, еще довольно густой зелени садов, виднелись замшелые крыши небольшой деревеньки.
— Можно сказать, приехали, — объявил Сиверов, направляя машину вниз по склону. — По-моему, очень милое местечко.
— Медвежий угол, — проворчал генерал.
— Возможно, — согласился Слепой. — Зато медведи не занимаются контрабандой алмазов в промышленных объемах и не отстреливают генералов, которые мешают им делать бизнес. Кстати, об алмазах. Какие будут распоряжения на время вашей загробной жизни?
— Праздный вопрос, — заметил Потапчук. — Ты знаешь план операции не хуже меня. Теперь, когда препятствие в моем лице устранено, они почувствуют себя свободно и начнут активно действовать. Прикрыть их лавочку мы могли уже давно, одно покушение на меня потянуло бы лет на двадцать строгого режима для всей честной компании. Но коллеги из Штатов очень просили повременить, чтобы проследить всю цепочку — от якутских кимберлитовых трубок до, сам понимаешь, ювелирных бутиков на Бродвее. Ты свою часть работы выполнил, остальное сделают другие…
— Конечно, — саркастически вставил Сиверов, — как на грязном полу в литейном цеху валяться, так Глеб Петрович, а как в смокинге по Бродвею дефилировать — это, конечно, другие, я для такой работы рылом не вышел…
— Как и я, — сдержанно напомнил генерал. — Где родился, там и сгодился, всяк сверчок да познает приличествующий ему шесток… Отдыхай, Глеб Петрович. Неужто до сих пор не настрелялся?
— ПВО, — как показалось Федору Филипповичу, невпопад откликнулся Слепой. — Пока война, отдохнем, после войны отработаем… Мне тут поступило одно предложение. Вот я и думаю: раз образовался незапланированный отпуск, может, согласиться?
— А что за предложение? — слегка насторожился Потапчук. — Надеюсь, ты не собираешься открыть частный бизнес по своей основной специальности?
— Пока не собираюсь, — с шутовской серьезностью заверил Глеб. — Вы боями без правил интересуетесь?
— Мне некогда интересоваться ерундой, — сообщил генерал, — у меня вся жизнь — сплошной бой без правил. Ты что, хочешь попробовать себя на ринге? А не поздновато?
— Рановато, — поправил Слепой. — Я еще не настолько выжил из ума, чтобы на потеху почтеннейшей публике прыгать без штанов по рингу, делая вид, что дерусь с человеком, которого могу убить одним пальцем. Нет, местечко, которое мне предлагают занять, находится по другую сторону канатов. Марат Дугоев — не слыхали про такого? Действующий чемпион России, претендент на звание чемпиона мира.
— И?..
— И ему вдруг срочно понадобился телохранитель. Ему постоянно угрожают, а на днях даже обстреляли прямо в центре Москвы, на крыльце спортивно-развлекательного комплекса. Стрелявшего, естественно, не нашли, угрозы продолжают поступать…
Генерал пожал плечами:
— Оно тебе надо? И потом, я что-то не пойму, каким образом этот Дугоев вышел на тебя. Ты что, начал себя рекламировать как специалиста по улаживанию щекотливых проблем? Вот так новость!
— Случайность, — немного смущенно ответил Глеб. Федору Филипповичу была понятна природа этого смущения: как и он сам, Сиверов давно привык относиться к случайным совпадениям с изрядной долей скепсиса. — Помните, в самом начале десятилетия в нашей конторе работал такой инструктор по рукопашному бою, Николай Безродный? Невысокий такой, щупловатый, прозвище — Ник-Ник…
— Мм? Не припоминаю… И что?
— Он сейчас тренирует Дугоева. Наткнулся на меня в кафе, где я встречался с вашим связным, узнал и сразу предложил эту работу. Решил, по всей видимости, что я уволился и делаю все возможное, чтобы пропить талант. Я же был сразу после литейки — так сказать, в образе, бомж бомжем.
— Сильно же он дорожит своим подопечным, раз нанимает ему в телохранители алкаша, — заметил генерал.
— Ну, он-то знает, что талант не пропьешь, — заступился за тренера Глеб. — В нашем деле бывших не бывает, профессионал остается профессионалом при любых обстоятельствах. Зато пьющий профессионал, особенно сильно пьющий, намного сговорчивее, да и обходится дешевле: залил ему глаза, и он на все согласен.