Выбрать главу

В раздевалке, превращенной в сумрачный лабиринт параллельными рядами жестяных шкафчиков, было пусто. Электрические часы над входом показывали без четверти десять, последняя тренировка окончилась, и все уже разошлись, только со стороны прохода, ведущего в зал, доносилось размеренное мокрое шарканье швабры в руках уборщика. Где-то в углу гудела и неровно, словно передавая кому-то зашифрованное азбукой Морзе послание, моргала, готовясь перегореть, люминесцентная лампа. Шлепая задниками резиновых сланцев, Дугоев свернул в проход, где располагался его шкафчик, и замедлил шаг, увидев сидящего на гимнастической скамейке невысокого, щупловатого человека в мешковатых синтетических джинсах и светлой матерчатой курточке спортивного покроя. Коротко, по-спортивному остриженные волосы поблескивали в свете лампы, как потускневшее серебро; человек курил, и волнами расходившийся от него горький запах табачного дыма казался особенно резким и неуместным здесь, в святая святых кузницы чемпионов.

Марат подавил вздох. Он надеялся, что хотя бы на этот раз ему удастся избежать взбучки, но не тут-то было: тренер поджидал его тут, в раздевалке, явно не затем, чтобы сообщить прогноз погоды на завтра или рассказать свежий анекдот.

— А я думал, что ты нынче решил спать под душем, — ворчливо объявил тренер, дав своему питомцу подойти поближе.

— Не начинай, Ник-Ник, — открывая дверцу шкафчика, попросил Марат. — Я сегодня здорово устал.

— С чего бы вдруг? — преувеличенно изумился тренер и, глубоко затянувшись сигаретой, с силой выдул дым в сторону лампы. — Вот не знал, что спать с открытыми глазами — такое утомительное занятие!

Уходя от неприятного разговора, Марат набросил на голову полотенце и так ожесточенно заработал обеими руками, словно хотел не высушить волосы, а удалить их все до единого вместе с луковицами. Под лоснящейся мокрой кожей перекатывались могучие узлы тренированной мускулатуры, с левого плеча грозно скалил зубы черный барс — зверь, имя которого уже третий год служило Марату Дугоеву прозвищем. «В красном углу ринга Черный Барс Марат Дугоев, Россия!» — нараспев объявлял рефери, и зал взрывался приветственным ревом…

— …Баба, — вместо рева трибун услышал он, выставив из-под полотенца правое ухо. — Если будешь так же драться с техасцем, о чемпионском поясе лучше сразу забыть — тебе больше пойдет передник.

— Ты мне еще чадру предложи примерить, — буркнул из-под полотенца Марат.

— Заметь, это не я, это ты сам сказал, — фыркнул тренер. — И нечего на меня зыркать! Зыркать надо было на ринге, и не на меня, а на партнера… Ну что с тобой? Ты же был в отличной форме! Еще неделю назад тебя можно было выпускать против кого угодно, а сегодня… тьфу!

Дугоев повесил на дверцу влажное полотенце и принялся одеваться. На заросших густой колючей щетиной скулах под смуглой кожей играли желваки: Ник-Ник говорил чистую правду, но звучала она обидно, и сдерживаться, не реагировать на больно царапающие самолюбие слова было трудно.

— У меня семья, — продолжал тренер, — внук только-только ходить начал, самое время его к спорту приобщать… да и вообще мировой парень, как увижу его — душа радуется. Но еще одна такая тренировка, и мне придется переехать к тебе. Есть у меня подозрение, что ты больше думаешь о коньяке и бабах, чем о том, как побить техасца. Совсем ты, милок, зазнался, спортивный режим уже не для тебя. В результате имеем то, что имеем: мальчишка, сопляк, без году неделя на ринге, подошел и навесил тебе по сопатке, да так, что ты едва ногами не накрылся. Признавайся, опять до утра в клубе зависал? Может, ты и кокаином баловаться начал?

— Хватит, — сквозь зубы попросил Марат, резким рывком затягивая «молнию» на джинсах. — Я просто устал, при чем тут кокаин и бабы?

— Это меняет дело, — неожиданно спокойным, умиротворенным тоном произнес Ник-Ник. — Тогда я звоню в Штаты и говорю им, что мы отказываемся от участия в бое… скажем так, по состоянию здоровья. Поражение нам гарантировано так и так, зато хоть кости будут целы, да и позориться не придется.