Я вздохнула. — Я думаю, что люди совершают преступления по самым обычным причинам. Любовь, зависть, жадность, голод, стремление к власти или даже гнев в отношении кажущейся несправедливости.
Бертрам кивнул. — Я знаю. Но это хорошая идея, которую можно просто высказать, не так ли? Весь этот бизнес с па…
— Сссш! — прошипела я. Беатрис появилась наверху лестницы.
— Вот ты где, Эфимия. Разве ты не слышала, как я говорила, что иду надевать шляпу? Ты действительно не знаешь своих обязанностей.
Бертрам взял ее за руку и повел в ожидавшую карету. — Она изображает твою компаньонку, а не твою горничную, — напомнил он.
— Но я подумала, что именно так она и присоединилась к твоей семье — как горничная Риченды? — Беа понизила голос. — То, что она пришла из прошлого, о котором никто из вас не говорит.
Я чувствовала, что краснею от ярости и смущения. Я понимала, что защита только откроет вопросы, на которые я не собиралась отвечать. И утешилась воображаемым ударом, которым я награждаю Беатрис, если она не прекратит меня подталкивать к этому.
— Нет, — коротко сказал Бертрам.
— Нет? — снова спросила Беатрис.
— Нет, — Бертрам твердо прекратил дальнейшие вопросы.
— О, я так рада, — сказала Беатрис с улыбкой. — Когда я услышала, что она была твоей экономкой…
Бертрам издал фыркающий звук. Беатрис похлопала его по руке. — Я не похожа на женщин, с которыми ты обычно знаком. Я журналист. Я задаю вопросы, которые другие не осмеливаются задать.
— Мне кажется, что знакомство с тобой может оказаться рискованным делом, — сделал вывод Бертрам.
— Действительно. Мои знакомые дрожат, но моим друзьям нечего бояться.
Мой разум был поражен играми, в которые играла эта женщина. Она намекнула, что любимый ребенок миссис Уилсон мог быть заперт в приюте для умалишенных. Неужели она предполагала, что флирт поможет ей раскрыть какие-либо неприятные истины о Стэпплфордах? Я только знала, что она выбрала не того человека для стратегий. Бертрам явно не понимал, о чем она говорит.
Карета остановилась, и мы все выбрались наружу. Бертрам проверил свои карманные часы. — Мы вовремя? — спросил он.
— О, дорогой, ты ведь не думал, что я дам им знать, что мы приедем, не так ли?
И с этим она направилась к большому белому дому. Бертрам и я остались стоять, в ужасе глядя ей вслед.
Глава 6
Внутри Сумасшедшего Дома
— Разве она не великолепна?
Тогда я поняла, что ошибалась по двум поводам. Во-первых, выражение лица Бертрама было скорее приятным удивлением, чем ужасом, и я слишком часто их путала. Я, как другие часто указывали мне в прошлом, позволяла моим личным чувствам и предрассудкам влиять на мое суждение.
Во-первых, ни один из комментариев Беатрис Уилтон не имел отношения к миссис Уилсон и спиритическому сеансу. Ее замыслы были куда более приземленными. Она планировала объявить безумным Ричарда Стэплфорда, чтобы обеспечить статус Бертрама как главы семьи. Даже желание стать журналистом — чем я неохотно восхищалась — было просто хобби, пока она не нашла себе мужа. Я подозревала, что хоть она и богата, от нее, как сказала бы моя мама, пахло «принтом» и «магазином». Тайна нападения миссис Уилсон осталась неразгаданной, но поведение Беатрис Уилтон было легко объяснить. Титул Стэплфордов может быть новым, и, на мой взгляд, не имеет большого значения, но для Беатрис Уилтон слово «леди» перед ее именем — вершина амбиций. Отсюда и нелепый псевдоним: леди Грей.
— Я уверена, что вы не нуждаетесь во мне здесь, сэр, — сказала я Бертраму. — Я не могу предложить никаких возможных идей о том, как лечебница работает или должна работать.
— Вы недооцениваете себя, Эфимия. Перед тем, как вы пришли к завтраку, Беатрис сообщила мне, что у нее есть подозрения об этом месте.
Подозрения? — спросила я.
— Она чувствовала, что пока не может сказать больше, но острое наблюдение является ключевым!
— Ты идешь? — позвала мисс Уилтон. Она открыла дверь, но не переступила порог — больших размеров джентльмен, стоящий перед ней, заполнял проход.
Мистер Бертрам поспешил на помощь. Очень быстро стало ясно, что экскурсии по приюту недоступны. Даже за деньги. На этот раз мистер Бертрам смутился от пошлости мисс Уилтон. Наконец, в результате разбрасывания туманных фраз о влиянии прессы, нас отвели в кабинет доктора Фрэнка и пообещали, что он скоро нас увидит. К этому моменту я покраснела от пальцев ног до макушки головы.
Когда дверь за нашим суровым конвоем закрылась, мисс Уилтон уселась на стул и сняла перчатки. — Я чувствую, что все прошло довольно хорошо.