— Да, — сказал Рори, прежде чем я смогла ему помешать. — Родственники.
— Приятно познакомиться. Я миссис Мейсон, сестра-хозяйка. Если вы хотите, я могла бы попросить одного из медицинских работников показать вам приют. Но думаю, что для ваших целей менее формальный подход будет лучше. И, конечно, я очень хорошо знаю всех своих подопечных.
— Дети в приюте, — воскликнула я, уже не в состоянии сдерживаться. — Это трагично.
Миссис Мейсон слегка приостановилась. — Мы делаем все возможное, чтобы подарить им счастливое детство. Я часто думаю, что им лучше, чем всем тем, кто живет на улице. Они не могли бы справиться с жизнью в большом мире. Нельзя ожидать, что семья справилась бы с подобными трудностями. Мне нравится думать, что мы выполняем работу Господа.
Меня изумило это заявление.
— Мне послышалась легкая шотландская картавость в вашем голосе, миссис Мейсон? — спросил Рори. — Я сам из нагорья.
Напряжение в воздухе испарилось. — Не может быть, сэр? Я не знала, что у Стэплфордов есть шотландские связи.
— Дальний родственник, — пояснил Рори учтиво. — Сопровождаю мою молодую кузину. Мы здесь на самом деле ради нее.
— О, извините, моя дорогая, — сказала миссис Мейсон. — Но это может случиться с любой матерью.
Я опустила глаза и попыталась придать себе трагичный вид. Я сделала мысленную пометку не снимать перчатки, чтобы не показать руку без кольца. Действительно, это была опасная игра. Каждая фраза все глубже погружала нас в трясину. Я была рада, что Рори не упомянул наши имена, но если Стэплфорды узнают об этом визите, наше описание будет легко распознать. Единственное, что спасло бы нас, как можно лучше пройти через визит, чтобы у миссис Мейсон не было причин связываться с настоящей семьей.
— Так мне часто говорят, — я вернулась к своему настоящему произношению внучки графа, которой и в самом деле являюсь.
Миссис Мейсон подошла и взяла одну из моих рук в свои. — Ваш муж не приехал, моя дорогая?
— Он оставляет такие вопросы мне.
— Мужчины! — раздражено воскликнула миссис Мейсон. — Тем не менее, ваш добрый шотландский кузен с вами.
Я кивнула и попыталась вызвать слезы на глазах.
Миссис Мейсон похлопала меня по руке. — Сегодня немного холодно, но я думаю, вам понравится увидеть детей во время игры. Не могли бы мы убедить вас прогуляться, моя дорогая?
— Конечно, если вы считаете так лучше, — прошептала я.
— Таким образом вы сможете встретиться с некоторыми из моих подопечных.
Вместо того, чтобы идти через дом, миссис Мейсон провела нас вокруг большого левого крыла вниз по лесной тропинке. По мере того как мы приближались, звук смеха становился громче. Наконец, мы свернули за угол и столкнулись с четырьмя детьми в возрасте от четырех до восьми, которые играли с обручем и палкой под наблюдением молодой женщиной, тоже в черном платье. На первый взгляд, сцена не отличалось от того, что можно было увидеть в любом парке страны.
— Идите к ним, моя дорогая, — подсказала миссис Мейсон. — Они дружелюбны.
Краем глаза я увидела, как она сдерживающе положила ладонь на руку Рори. Я остановилась на небольшом расстоянии от детей, якобы их изучая, но я все еще могла слышать ее разговор с Рори. Маленькая девочка с милым, но пустым лицом неожиданно села у моих ног, увлеченная игрой со свободной лентой. Другие, казалось, не заметили, что она пропала. Я опустилась на колени рядом с ней.
— Какая красивая лента.
Ребенок засмеялся и указал на мое лицо, произнося бессвязные звуки. Это был поток счастливой болтовни. Ей было лет шесть, и она явно не могла нормально говорить. Я осторожно сняла с нее бант, и она посмотрела на меня с такой открытостью и уверенностью, что на глаза навернулись настоящие слезы.
— Оставьте ее, — говорила миссис Мэйсон Рори. — Для матерей важно, чтобы мы относились к ним как к обычным детям. Она очень молода. Я так понимаю, это младенец?
— Да, — быстро сказал Рори. — Несколько месяцев.
— И вы уже можете сказать, — сокрушалась миссис Мейсон. — Бедная леди. Но она молода. У нее будут другие.
— Я считаю, что ребенок находится в том же состоянии, что и…
— Племянница лорда Стэплфорда? — закончила миссис Мейсон.
— Это никогда не обсуждалось, понимаете, но у людей есть уши.
— Шестимесячный ребенок, недоношенный, так грустно. Очень милый характер и лицо ангела. Она выросла в действительно красивую женщину. Когда она попала к нам, врачи считали, малютка не выживет — такая крошечная. Но она выжила. Стойкая, так ее называл доктор Фрэнк, цепкое желание жить. Но самое доброе, самое нежное существо на свете. Если говорить медленно, она понимала большинство вещей. Стыдно, что мать никогда не чувствовала желания посещать ее, но многие так делают. Я все еще скучаю по ней.