— Присказками объясняешься, своих мыслей не хватает. В тех коридорах много дерьма плавает, однако к отделению милиции они отношения не имеют. Ты учти, гений, когда информация снизу доверху пройдет и назад двинется, на твоем пути может оказаться человек с ружьем. — Лицо Орлова перекосило, словно он откусил от целого лимона.
— Петр Николаевич, если в твоих оперов стрелять перестанут, их следует в вахтеры переводить, — встрял Станислав, уставший молчать и изображать лишь зрителя.
Генерал повернулся к нему, потер шишковатый лоб, наконец вымолвил:
— Думается, Станислав, некачественно мы тебя используем. Одно оправдание, что семейный. Но ты не переживай, я тебя засуну, мало не покажется. — Орлов оценивающе взглянул на Крячко. — Гуров на повышение идти не желает, так я тебя над ним начальником поставлю. А пока набросайте мне план мероприятий, которые вы собираетесь провести в свете происшедших событий.
Чиновник, стоявший на несколько ступенек ниже вице-премьера, ничего не ведая, дал команду Греку надавить на мента Гурова и вышвырнуть его с телевидения. Грек, опытный профессионал, хотел сказать, что полковник не тот человек, на которого можно надавить, а вышвыривают из помещения поломанную мебель, а не полковников-важ-няков. Но, поскольку не видел смысла спорить с начальством, молча кивнул и отправился выполнять. Он встретился с агентом, восстановил через него связь с одной группировкой, выяснил, что за тысячу зеленых ребята готовы поломать ребра кому угодно и прострелить ногу самому черту лысому. Но так как Грек знал, что фанфаронства и хвастовства у мелких авторитетов в несколько раз больше, чем ума и профессионализма, созвонился с коррумпированным ментом и попросил его подстраховать тех. После чего Грек вставил "жучок" в телефонный аппарат Кулагина и, как бы между прочим, обмолвился при нём, что знаменитый Гуров по убийству Голуба носом землю роет, а в деле наверняка участвовал Юрка Авилов с Белорусской. Но раз менты желают поднять дело самолично, то незачем им и помогать, пусть пашут.
Через пять минут Грек уже слушал разговор Кулагина с Гуровым, а через некоторое время два "быка" ушли следом за контрразведчиком. Мент с его группой тоже были предупреждены. Грек на секунду потерял чутье, в результате чего вскоре получил известные результаты.
Утром следующего дня Грек явился к чиновнику, отнюдь не собираясь докладывать о проваленной операции, когда среди ясного, казалось бы, неба грянул гром.
Грек поджидал шефа в маленькой приемной, болтая с секретаршей, когда распахнулась дверь и хозяин вошел словно бы пьяный и совершенно без лица. Он прошел к себе, дверь оставил открытой, из чего Грек сделал вывод, что его вроде бы приглашают, и вошел следом.
Если бы Греку кто сказал, мол, чиновник пьющий, то Грек заявил бы уверенно, что это навет. Но он увидел своими глазами, как чиновник, робко пригубливавший шампанское на фуршете, стоит у шкафа в своем кабинете и, неверной рукой держась за открытую дверцу, пьет из горлышка коньяк.
Грек философски вздохнул, хотел тихо выйти; ясно, что с этим человечком кончено. Тут человечек оторвался от горлышка, глянул на Грека и завизжал:
— Уволю, мерзавец! Сгною!
Грек не подчинялся обезумевшему от страха человечку, служил в другом ведомстве. Он подошел, отобрал бутылку, сделал добрый глоток и сказал:
— Вернее отправить в подвалы Лубянки, я еще на пороге во всем признаюсь.
Чиновник тряхнул головой, взглянул на Грека, словно и не пил, уселся в свое кресло за столом, указал на кресло гостю. Когда тот сел, совершенно трезвым голосом спросил:
— Что это за вчерашнее дурацкое покушение на Гурова со стрельбой?
— Это не наша работа, — Грек привычно уставился на кончики ботинок. — Я о происшедшем понятия не имею.
— И я вам верю, — усмехнулся чиновник.
— Мне, признаться, наплевать, верите вы мне или нет, — сдержанно ответил Грек, взгляд не поднял. — И тот факт, что ваш шеф намылил вам шею, меня не касается.
Чиновник поправил отпавшую челюсть рукой, взглянул на Грека, увидел полковника ФСБ, наконец понял расстановку сил.
— Меня вызвал не шеф, я был у самого Валентина Николаевича.
Грек равнодушно пожал плечами.
— У вас своя команда, у меня — своя.
— А если Гуров разыщет убийцу и выйдет на вас? — Чиновника уже бесила не брошенная ему Поповым фраза "работать не умеете", а каменное равнодушие, даже презрение, исходящее от этого, казалось бы, маленького человека.
— Он не способен никуда выйти, кроме как на пенсию, — ответил Грек и позволил себе усмехнуться.
— Да? А знаете ли вы, что Гуров вчера был у Попова и они говорили минут пятнадцать?
Грек задумчиво потер указательным пальцем переносицу. Однажды он видел подобный жест у Андропова, почему-то испугался, и сам повторял его только в моменты крайней задумчивости. Попова перевербовали? Исключено. Делом бы занимался не Гуров. В любом случае вербовщик не являлся бы в кабинет вице-премьера, где свое присутствие объяснить не мог. Говорят, он неуправляем.
Гуровым следует заняться серьезно. Зачем все-таки мент заходил к вице-премьеру? Нехорошо.
— Его следует убрать! — решительно произнес чиновник.
— Уважаемый, убирают хлам, а сильных противников ликвидируют. Простите, это мнение лично ваше или Валентина Николаевича? — Грек взглянул чиновнику в глаза.
— А зачем нам ждать, пока... — чиновник посмотрел на потолок, — они сами распорядятся?
Греку хотелось сказать, что сами никогда подобных распоряжений не дают, но он привычно промолчал. Он был согласен: при создавшейся ситуации Гурова желательно ликвидировать, если нельзя отстранить. Для этого не требуется указаний сверху, достаточно его, Грека, распоряжения, но существуют трудности. Гуров не просто полковник, его не засунешь под грузовик или автобус. Для ликвидации Гурова нужен настоящий киллер. А они не грибы, на поляне не растут. Допустим, у Грека подходящий человек имеется, но в штучном варианте, а полковник не та фигура, на которую расходуется последний патрон. Второе, заказное убийство Гурова поднимет на ноги всю ментовку. Да, многие его не любят, но это ничего не значит. Если заказывают элитного полковника, то неспроста, что-то готовится. И без того скверные отношения ФСБ и МВД ухудшатся. Сыщик не телезвезда, портрета в траурной рамке, телешоу не будет, но многие люди с оружием в руках приготовятся. И Грек прекрасно понимал, что в его полку офицеров отнюдь не прибавится.
Нет, Гурова трогать нельзя. Кого угодно можно, а Гурова нельзя. Министра, банкира, председателя крупной компании, если сумеешь, убей — и без последствий. По каждому случаю придумают десяток версий. А у Гурова только одна: сыщик шел по следу и допек, к самому горлу подобрался.
— Вы чего молчите? — спросил чиновник.
— Перечисляю причины, по которым нельзя ликвидировать Гурова, — равнодушно ответил Грек.
— И много насчитали?
— Порядочно.
— Поделитесь?
Грек осмотрел чиновника с ног до головы, будто оплевал, и вновь уставился на носки своих ботинок.
— А если Валентин Николаевич поинтересуется, что делается...
— У вас не поинтересуется, — неожиданно перебил Грек.
Встал, молча вышел из кабинета, зашел в отведенную для него комнатушку, упал на стул, подвинул аппарат, набрал номер. Когда ответили, сказал:
— Здравствуй. Слушай, убери ты меня отсюда, сил больше нет.
— Да успокойся, его уже сняли, — ответил абонент. — А чего это ты вчера наворочал?
— Я лично ликер пил и в преферанс играл, — сказал Грек. — А если кто чего не так сделал, так всего не предусмотришь.
— Дружище, ты срываться стал.
— Естественно, я же в психбольнице работаю. А что прикажешь с больным делать? Он вчера чуть не к главврачу отправился права качать, — Грек говорил спокойнее, даже улыбнулся.
— Ну, примени к нему терапию. Тот же аспирин еще никому не повредил.