Ну, шел парень по Тверской-Ямской, никого не трогал, думал, как свою палатку заиметь, надоело на подхвате работать, но необходимых денег для воплощения мечты не было. Глядь, а дорогу преграждают три стриженых амбала. Если на ринге из Авилова толку не получилось, то в уличной драке он равных не знал, стянул с брюк ремень, обмотал кисть и миролюбиво сказал:
— Топайте, пацаны, я вас не трогаю, — пустые слова, однако форму требовалось соблюсти.
Они стояли ровно в ряд, как поется в песне. Авилов шагнул с тротуара, прием в драке известный — лучше иметь против себя одного противника, чем троих, пробормотал слезливо:
— Все отдам, только не трогайте, — после чего нокаутировал крайнего.
У того подломились ноги, он рухнул на асфальт. Юрий быстро переместился, махнул левой рукой, якобы целясь в лицо, и ударил правой в солнечное сплетение. Живот у парня оказался толстым, рыхлым, кулак вошел словно в тесто. "Не убить бы", — подумал Юрий и сказал оставшемуся стоять бритоголовому:
— Тебе говорили, сопляк, а ты не слушаешься.
Сверкнул свет фар, завизжали тормоза, рядом остановилась "канарейка". Из милицейской машины неторопливо вышли лейтенант и два сержанта, по-дружески подняли "быков", затолкнули в машину, третий шустро нырнул следом за товарищами. Лейтенант козырнул Авилову, представился, спросил:
— Претензии к мальчикам имеете?
— Настроение испортили, — настороженно ответил Юрий. — А так пусть живут.
Улыбка у лейтенанта была простецкая, а взгляд внимательный. Он осмотрел Авилова, тихо сказал:
— Подними руки.
Когда Юрий команду выполнил, мент ловко обыскал его, спросил:
— Какие документы имеешь?
Авилов протянул паспорт, лейтенант сверил фотографию, увидел, что паспорт выдан на основании справки об освобождении, задержал в руке.
— За что "парился"?
— Разбой. На самом деле драка, глупость получилась...
— По уму еще никто не сидел. Смотрю, давно вышел, заедем в участок, проверимся, — лейтенант глядел испытующе.
— Можно, чистый я, за мной ничего.
— Что у тебя в правом кармане брюк?
— Поясной ремень. Когда понял, что не отвяжутся, руку обмотал, чтобы не повредить.
— Ну, ладно, — лейтенант отдал паспорт. — Считай, с меня бутылка, я который месяц мечтаю этим пацанам морду набить, все не складывается. В яслях боксом занимался?
— Самую малость, командир.
— Жаль, что они тебя не грабанули, я бы их устроил по первому классу. — Лейтенант еще не решил, отпускать этого парня или везти в отделение. В человеке чувствовалась внутренняя сила, он мог оказаться серьезным преступником, но у него была возможность бежать, а он стоял. Оружия нет, и этот ремень... Лейтенант вырос из рядовых, был человеком опытным, чувствовал, за парнем ничего нет.
— Ну, бывай, — он протянул руку.
— Спасибо, лейтенант, быть тебе полковником. — Юрий пожал ему руку и неожиданно для себя спросил: — Ты, случаем, полковника Гурова не знаешь?
— Случаем знаю. Ты знаком? — Лейтенант насторожился и подумал, что столкнулся с агентом известного полковника из главка. Так вот откуда у мужика такая уверенность.
Авилов мысль лейтенанта понял, пошутил:
— Я дятлом в жизни не был. Они умирают от сотрясения мозга. Когда мне за драку разбой припаяли, я столкнулся с Гуровым, толковый мужик.
— Еще раз столкнешься, поклон передай, скажи, менты рядовые его знают. — Лейтенант открыл дверцу машины, еще раз кивнул и уехал.
Ни участковый, ни Юрий Авилов не знали что встреча, о которой они говорили, не за горами.
"Канарейка" уехала. Юрий вдел в брюки ремень. Он не обращал внимания на "Волгу", которая давно следила за ним по Ямской. А сидевший в ней мужчина со специфической внешностью оперативника наблюдал и драку, и подъехавшую машину, и разговор, правда, слышать его не мог. У оперативных работников с годами вырабатываются особенности поведения и привычки, различить которые может лишь опытный преступник либо другой оперативник.
Юрий двинулся дальше — жил он у Белорусского вокзала, — когда рядом неожиданно остановилась "Волга". Задняя дверца приоткрылась, и мужской уверенный голос произнес:
— Юрий Сергеевич, садитесь, подвезу. Авилов и не помнил, чтобы его звали по имени-отчеству, несколько опешил, затем разозлился. Он оперся на приоткрытую дверцу и, не видя человека на заднем сиденье, сказал:
— Ну что вы ко мне привязались? Иду спокойно, никого не трогаю...
— Вам к Белорусскому, мне по дороге, садитесь, в ногах правды нет, и пьяные не пристанут.
Авилов сел в машину, взглянул на худощавого мужчину в хорошем костюме, белой рубашке и при галстуке.
— Кажись, я на повышение пошел, небось подполковник, а то и выше.
— А вы физиономист, — сказал неизвестный. — Меня зовут Владимир Леонидович, я руководитель охранной фирмы, вы представляете для нас определенный интерес. Возможно, — добавил он, пожевав сухими губами.
— Считайте, что я вам поверил, Владимир Леонидович, — насмешливо ответил Авилов. — Я так и думал, что охранные фирмы вербуют себе сотрудников ночью на улице.
— Промозгло. — Мужчина передернул худыми плечами, достал из кармана фляжку коньяка, вынул из кармашка переднего сиденья разовый стаканчик. — Не желаете?
— Не употребляю. — Юрию становилось интересно, мелькнула мысль: может, это тот случай, который он давно ждет, и собственная палатка не пустая мечта.
— Я позволю себе. — Мужчина налил в стаканчик коньяка; выпил, сунул в рот жвачку, спросил: — А что, этот лейтенант ваш знакомый?
— В первый раз вижу, — ответил Юрий.
— Он глянул в паспорт и отпустил, на нашу милицию не похоже.
— Я же ничего противозаконного не сделал.
— Избили людей законно? — саркастически спросил Владимир Леонидович.
— Так мент тех парней знает, они у него в печенках сидят. Он их никак посадить не может. История известная: то потерпевших нет, то они сегодня имеются, завтра в отказ идут.
— Я признаюсь, Юрий Сергеевич, мы за вами больше трех месяцев наблюдаем. Нет, не ходим следом, а так, время от времени. Ну, установочки определенные сделали, материальчик кой-какой собрали. В начале лета попал нам в руки один зверек, кажется, Аликом зовут.
— Рыжая челка, передние два зуба золотые? Кликуха Серый?
— Вот-вот, — Владимир Леонидович кивнул. — У нас в банке решетку вырезали, мы этого парня и прихватили. Стали его крутить, ясно, что он не сам по себе. Очень он в ментовку не хотел, начал колоться, дружков называть...
— Я такому "дружку" морду набил. Он хотел, чтобы я за копейки чуть ли не на мокрое пошел, — Юрий возмущенно передернул плечами.
— Насчет "мокрого" он промолчал, а что вы человек на расправу быстрый, сообщил. И в группу "Лисы" вы не пошли, вообще особняком держитесь, хотя с зоной знакомы. Ну, мы в одном месте поинтересовались, в другом, все говорят, мол, Авил, вроде так вас кличут, парень замкнутый, ищет, где хороший куш взять.
— А кто не хочет? — усмехнулся Юрий. — Только один умеет, другой нет. Я бы раскрутился, начальный капитал нужен. У меня в жизни не было денег и не предвидится. Связей серьезных нет, а за копейки рисковать я не стану.
Юрий уже сообразил, что собеседник насчет охранного бюро врет, ищет исполнителя на какое-то дело. И нужен ему человек сильный, решительный, готовый рискнуть, но милиции неизвестный. Давняя судимость Юрия его не пугает, главное, Авилов сейчас ни с кем не связан, стоит особняком. Судя по тачке, одежде, манерам, новый знакомый — человек с деньгами, да, видно, на такое дело у него нужных связей нет. И Юрий подумал: