Мы вышли на Семьдесят пятую улицу и зашагали в сторону Лексингтон-авеню.
— Так что происходит? С чего такая спешка? Куда мы идем?
— Пешком будет быстрее, — мрачно буркнул мистер Уошберн, уверенно вышагивая впереди, словно конь-тяжеловес.
— Но куда мы идем?
— В квартиру Саттонов. Майлс живет на другой стороне Лексингтон-авеню.
— Так что произошло? — впрочем, это я уже знал: Глисон арестовал его или вот-вот это сделает.
— Он умер, — буркнул мистер Уошберн.
Кажется, я сказал:
— Господи Боже!
2
Мы одолели три пролета; на лестнице пахло сыростью и кислой капустой. В конце третьего пролета мы увидели открытую дверь, на которой была приколота какая-то карточка с адресом: «Мистеру и миссис Майлс Саттон»… не иначе рождественская поздравительная открытка от старой тетушки.
Квартира состояла из трех комнат, отделанных весьма современно… Вы понимаете, что я имею в виду — две стены серые, как на военном корабле, а две другие — терракотового цвета, мебель сверкающего лака… Так выглядело место, где счастливая пара обитала до нынешнего сезона, когда Майлс отсюда уехал и вернулся только после смерти Эллы.
В передней толпилась целая команда детективов, державшихся очень важно, как это делают всегда там, где случилось несчастье. Поначалу они приняли нас не слишком любезно, пока Глисон не услышал протесты мистера Уошберна и не крикнул из глубины квартиры:
— Пусть войдут.
— Пройдите, — буркнул один из детективов, указывая на левую дверь.
Мы обнаружили Глисона на кухне. Фотограф снимал труп с разных точек и поминутно сверкал вспышкой. Двое в штатском стояли возле раковины и наблюдали.
— О Господи! — воскликнул мистер Уошберн и поспешил уйти. Слышно было, как его рвет в ванной. Я тоже чувствовал себя весьма неважно, но у меня крепкий желудок, и в свое время на войне пришлось немало повидать, так что меня не так легко вывести из себя… Но даже при всем этом выпитое за вечер вино сразу скисло у меня в желудке, когда я взглянул на Майлса Саттона.
Зрелище было самое ужасное, какое мне когда-либо приходилось видеть. Он лежал на газовой плите, руки как плети свисали по бокам, а ноги подогнулись… Он был высоким человеком, плита не доходила ему до пояса. Но хуже всего выглядела его голова. Он упал так, что подбородок пришелся точно на одну из газовых горелок. В этом бы не было ничего плохого, но газ в это время горел, и его волосы, борода и кожа обгорели до такой степени, что теперь спеклись в бесформенную черную смоляную маску. Кухню заполнила нестерпимая вонь.
— Готово, — доложил фотограф, спускаясь с кухонного стола, на который взобрался, чтобы сделать снимок сверху. — Теперь можете приступать.
Двое мужчин, стоявших возле раковины, шагнули вперед и сняли труп с плиты. Когда грузное тело выносили из кухни в комнату, я отвернулся. Потом мы с Глисоном, так ни словом и не обменявшись, последовали за процессией.
Немного погодя к нам присоединился мистер Уошберн; колени у него еще дрожали. Не дожидаясь приглашения, он плюхнулся в кресло, стараясь не смотреть на тело Майлса Саттона. Того положили на носилки в центре комнаты. Детективы ловко двигались вокруг, осматривая комнату и делая фотоснимки.
Глисон закурил сигару и посмотрел на нас.
— Так… как это случилось? — тихо спросил мистер Уошберн.
— Теперь все дело рухнет, — процедил Глисон, яростно жуя сигару.
— Бедный Майлс…
— Это кажется совершенно бессмысленным.
— Инспектор, не могли бы вы… пожалуйста, набросьте что-нибудь на него.
— Вам совершенно не обязательно на него смотреть, — отрезал Глисон, но сделал жест в сторону одного из детективов, тот нашел простыню и прикрыл тело.
— Так уже лучше, — вздохнул мистер Уошберн.
— Сегодня вечером мы собирались его арестовать, — сокрушался Глисон. — Такое великолепное было дело… даже несмотря на то что все отказались с нами сотрудничать, — и он посмотрел на меня мутными, налитыми кровью глазами… «Если глаза у ирландцев могут быть мутными», — подумал я про себя.
— Как такое могло случиться? Я хочу сказать… ну, это просто невозможно.
— Такая у нас работа: заниматься невозможными вещами.
— Как человек мог оказаться в таком положении? Я не понимаю, — голос мистера Уошберна звучал довольно раздраженно.
— Вот это нам и предстоит узнать… Здесь медэксперт, — Глисон жестом указал на одного из мужчин, стоявших у двери. — Он говорит, Майлс мертв не меньше часа.