— Нам было бы гораздо легче, сумей вы припомнить это вовремя.
— К сожалению, я не смог.
— Мне кажется, мистер Саржент, вы недопонимаете, насколько все это серьезно. — По каким-то причинам Глисон решил обходиться со мной со всей возможной мягкостью.
— Но ведь это какая-то глупость, не так ли? Словно кто-то специально сунул ножницы в корзину, чтобы бросить на нее подозрение… Я хочу сказать, что если бы она действительно перерезала трос, то ни за что не оставила бы орудие убийства в своей гримерной.
— В ваших словах есть резон, — признал детектив, и если бы я не был уже знаком с его прямолинейным образом мышления, то решил бы, что он собрался отвести душу и поиронизировать на мой счет.
— Так что показало вскрытие? — спросил я, не обращая внимания на предыдущие утверждения, что не мое дело задавать вопросы.
— Если бы вы только нам позволили… — снова с самым терпеливым видом завел он.
— Мистер Глисон, — солгал я, — у меня сидят представители всех телеграфных агентств как нашей страны, так и зарубежных. Репортеры всех городских газет ждут хоть каких-то сообщений от Энтони Игнатиуса Глисона о результатах проведенного сегодня утром вскрытия… — В этом и заключался мой фокус — Глисона в мэры! Честный, храбрый и неутомимый трудяга!
— Как правило, сообщения в прессу дает управление окружного прокурора, но если ваши парни так рвутся что-то услышать, можете им сказать, что у Майлса Саттона был сердечный приступ, он потерял сознание и упал лицом на горящую газовую горелку. На него никто не нападал и его никто не отравил… Если, конечно, вы не станете утверждать, что его отравила наша аптечная система.
— Это снимает с моей души огромную тяжесть, — вздохнул я. — Думаю, что и с остальных тоже.
— Складывается впечатление, — продолжил Глисон, — что дело будет закрыто.
— Только впечатление? Разве вы не собирались арестовать его за убийство?
— Да, конечно.
— Он ведь действительно ее убил, не так ли?
— Мы полагаем именно так.
— Тогда скажите мне, почему вы так тянули с его арестом? Чего вы не могли доказать?
Глисон моргнул, но достаточно мягко ответил:
— Ну, так получилось, что из всех подозреваемых только у Саттона оказалось надежное алиби… Если верить его показаниям, он был единственным, кто никак не мог оказаться за кулисами в промежуток между пятью и половиной девятого и перерезать трос.
Я присвистнул.
— Бывают ситуации, когда самое надежное алиби оказывается подозрительнее его полного отсутствия. Но нам удалось с этим разобраться. Я не могу сказать, как мы это сделали, потому что мы не совсем уверены, но есть определенная версия, и мы надеемся доказать ее в суде.
— Тогда могу я сказать репортерам, что дело закончено?
Глисон кивнул.
— Можете.
— Они захотят побеседовать с вами.
— Они знают, где меня найти, — спокойно кивнул Глисон — справедливый, неподкупный, человек, который служит людям.
Нет нужды говорить, что сообщение для прессы, которое я сделал после обеда, вызвало сенсацию. Все члены труппы были страшно возбуждены и испытывали огромное облегчение, а я чувствовал себя героем.
Когда последний репортер исчез из конторы, воткнув окурок в дорогой ковер, я насладился несколькими минутами так необходимого мне одиночества. Две секретарши в соседней комнате непрерывно стучали на машинках. «Мисс Розен и мисс Роджер, талантливые машинистки, работающие дуэтом, дебютировали вчера вечером на Манхэттене в городской ратуше с программой, включавшей «Концерт для двух пишущих машинок с черными и красными лентами», написанный Самуэлем Барбером».
Едва ли мне еще представится возможность побыть одному… Это было совсем не похоже на колледж или армию, где мне надолго удавалось уединиться, чтобы спокойно подумать над необходимыми вещами, решить, что делать дальше, точно определить свое место по отношению к самым различным темам вроде телевидения, Джойса, деизма, театра марионеток, содомии и «Мессии» Генделя. Может быть, лучше отдохнуть? Я сумел кое-что скопить и…
Но тут мои мечты об одиночестве прервал телефонный звонок мисс Флин.
— Я получила запрос от фонда Бенджамена Франклина Кафки. Они хотят знать, не занялись ли бы вы их делами в течение ближайших шести месяцев. Я сказала, что свяжусь с вами.
Я спросил, какую сумму они предлагают, и, когда мисс Флин ее назвала, заявил, что предложение принимается. Мы еще несколько минут поговорили о делах, потом она пригласила зайти просмотреть почту.
— Зайду ближе к вечеру. Кстати, дело закончено.