Полковник Лихачев брезгливо отверг откровения Зои Алексеевны, касающиеся ее отношений с Тейтом, но так как этот человек сыграл в ее судьбе роковую роль, думаю, что об этом американце следует рассказать подробнее. Родился он в конце позапрошлого века, учился в различных частных школах, мечтал стать летчиком, но в девятнадцатилетнем возрасте надел форму моряка и отправился на Первую мировую войну. Там Тейт получил офицерское звание, служил на эсминцах, авианосцах и в конце концов поступил на летные курсы. Пилот из него получился хороший, некоторое время он даже был летчиком-испытателем.
Неудачные браки, съемки в фильмах, дружба с кинозвездами, участие в боевых операциях против японцев — все было в жизни Тейта, пока он не попал в Москву. Столица СССР действовала на Тейта угнетающе, поэтому он с радостью принял приглашение на прием, организованный Молотовым. Там-то и произошла его встреча с Зоей Федоровой. Вот как описывается это событие в «Дочери адмирала».
«Джек потягивал водку и поглядывал по сторонам в надежде найти собеседника… Он уже собрался перейти в другую залу, но тут в дверях показалась миниатюрная блондинка в темно-синем платье. Пятеро военных тут же подняли рюмки в ее честь. Она приняла их тост с явным удовольствием.
Новая гостья заинтересовала Джека. Он оглядел ее с ног до головы. Прекрасная фигура, изящная, в отличие от многих русских женщин, грациозная походка. Когда официант предложил ей водки, она лишь отрицательно покачала головой и взяла фужер с шампанским… Потом она направилась к столу и протянула пустой бокал официанту. Американец стоял чуть поодаль от стола. Он не сводил с нее глаз. Она улыбнулась, и он шагнул ей навстречу.
— Хеллоу!
— Хелло! — кивнула она.
— Меня зовут Джексон Роджерс Тейт. Капитан. Военно-морской флот.
«У него славная улыбка, — подумала она, — очень подходит к его щенячьим глазам».
— Зоя Алексеевна Федорова, — чарующе улыбнулась она.
— Вы говорите по-английски? — спросил он.
— Чуть-чуть.
— У вас есть телефон? Какой ваш номер? — несколько позже, в конце довольно длинного разговора спросил он.
— Да, — ответила она и записала в его книжке номер своего телефона».
Весьма своеобразной и, я бы сказал, знаменательной была реакция Александры, сестры Зои Федоровой, на ее рассказ о событиях того вечера.
«Они сидели за круглым столом, пили чай, и Зоя как бы между прочим заметила:
— Я сегодня познакомилась с одним очень интересным американским офицером. Он попросил мой телефон.
— И ты дала? — сузились глаза Александры.
— Конечно. Я же сказала, что он мне очень понравился.
— Идиотка!!!
«Не надо было рассказывать, — подумала Зоя».
Потом были встречи, походы в рестораны, признания в любви и длинные, сладкие ночи… Но счастье было недолгим. Зое пришлось уехать на гастроли, а Тейта объявили персоной нон грата и выслали из страны. Попрощаться они не смогли, но прощальное письмо Тейт успел написать. Оно сохранилось:
«Моя Зоечка.
Сегодня утром ты уехала на гастроли. Сегодня же утром мне вручили предписание покинуть твою страну. Никаких причин указано не было, тем не менее я должен покинуть страну в течение 48 часов. Я думаю, что твои гастроли и мое выдворение были согласованы заранее — с целью разлучить нас. Хочу верить, что это не обернется для тебя бедой. Они просто не хотят, чтобы мы любили друг друга…
Но будущее принадлежит нам. Пока мы любим друг друга, нас никому не разлучить… Я вернусь к тебе.
Джексон».Все это конечно же было хорошо известно полковнику Лихачеву, но обвинительного заключения из любовной истории не состряпаешь, поэтому он подбирался к Зое Алексеевне совсем с другой стороны.
— На предыдущих допросах вы отрицали совершенные вами преступления против советской власти. Учтите, ваша преступная деятельность следствию известна, и, если вы не станете рассказывать об этом, мы будем вынуждены вас изобличать, — угрожающе начал он.
— Изобличать меня не надо, — испугалась Зоя Алексеевна. — Оказавшись в тюрьме, я пересмотрела всю свою жизнь, все свои настроения и связи и пришла к выводу, что заключение меня под стражу является правильным.
Удержаться от комментария просто невозможно! Как хотите, но мне кажется, что эта выученная наизусть фраза явно не ее: и стиль не ее, и слова не из лексикона актрисы. Скорее всего, начали приносить свои плоды те самые допросы (а они допускали и физические меры воздействия), протоколы которых не велись.