– Странная они братия, – начал Ричард, чтобы выиграть время. – И, думаю, все они слишком зациклены на себе, чтобы их затронула смерть незнакомого старика, и неважно, как близко к ним она случилась.
– Все они? – загадочно уточнила Валери.
– Ну, я… – Ричард приложил ко лбу ладонь в классическом фарсовом жесте. – Ну конечно! Лионель!
Валери медленно кивнула.
– Когда ты привела ее на площадку, я заметил, что Лионель очень бледна. Списал все на грим и, не знаю, природу ее роли.
– И?
Ричард помолчал, прежде чем очень осторожно продолжить:
– И дело было вовсе не в гриме и роли?
– Верно, Ричард.
Валери остановилась и схватила его за руку. В глазах девушки горело то безумное воодушевление, которое, как Ричард уже знал, предвещало, по крайней мере в ее представлении, начало дела, расследования, приключения. Валери определенно ликовала, даже если по ходу этого кто-то, кого она считала членом семьи, мог оказаться в опасности.
– Что случилось? – Ричард старался говорить спокойно, принимая на себя привычную в их с Валери отношениях роль губки, что впитывает ее чрезмерный энтузиазм.
– Кто-то оставил Лионель послание в гримерке!
Ричарду подумалось, что у Валери вот-вот глаза на лоб вылезут, то есть уровень ее возбуждения уже зашкаливал.
– И, полагаю, послание было не от поклонника?
– Нет!
Валери продолжала смотреть на Ричарда, заглядывая прямо в глаза, словно больше ему ничего и не надо, чтобы присоединиться к ее экстазу.
– Ну и что же там было? – спросил Ричард наконец.
– Угроза! – взвизгнула Валери.
– Мадам д’Орсе!
Он не всегда был столь демонстративен, и Валери притихла, услышав свою фамилию, как ребенок, которого родители вдруг назвали полным именем.
– А теперь успокойся и расскажи, что произошло, пожалуйста.
Валери тепло улыбнулась Ричарду. Да, он не называл ее так с тех пор, как они познакомились, но она понимала: раз уж Ричард добавил к фразе несказанно вежливое «пожалуйста», значит, считал, что зашел слишком далеко.
Она глубоко вздохнула.
– Там было послание, оставленное помадой на зеркале, – прошептала Валери, когда они приблизились к кейтеринговому фургону и к ней вернулось спокойствие. – И значилось там CACHE-CACHE.
– Cache-cache? Прятки? – Ричард нахмурился.
– Ты понимаешь, что это значит? – теперь Валери стала предельно серьезна.
И вновь Ричард тяжело вздохнул, его плечи поникли.
– Значит, тот, кто преследовал Лионель в Париже, явился за ней и сюда.
– Да, именно так, Ричард.
Они оба заметили, что поблизости маячит кто-то третий. Им оказалась Дженнифер Дэвис, все еще в костюме и гриме, держащая в руках пластиковый стаканчик со светло-зеленой жидкостью, от которой поднимался пар, а на ниточке сбоку свисал ярлычок чайного пакетика с изображением фенхеля.
– Просто хотела, чтобы вы знали, месье Эйнсворт… – Дженнифер умолкла, очевидно ожидая от Ричарда некой реакции, о чем он сообразил далеко не сразу.
– О, а-а-а, зовите меня Ричард, пожалуйста, – кивнул он, едва не поклонившись в знак уважения к костюму, ведь беседовал с матерью Наполеона как-никак, – и упустил легкую улыбку Валери, которую вызвал его официоз.
– О Ричард, а вы зовите меня Дженнифер. Я хотела бы, чтобы вы знали: я поговорила с месье Корбо и…
– Вы поговорили с месье Корбо? – не удержалась Валери.
Судя по выражению лица Дженнифер Дэвис, до этого мгновения девушку она в упор не видела.
«Как жесток мир», – подумал Ричард, причем не в первый раз.
– Не напрямую, мадам, – холодно ответила актриса. – Его тело мертво. Я говорила с его духом.
Она умолкла и уставилась вдаль.
– Его дух желает, дабы мы продолжили съемки: теперь он наш ангел-хранитель.
Дженнифер снова устремила взгляд на Ричарда и Валери, неподвижно застывших в некотором ошеломлении.
– О, понятненько, – наконец выдал Ричард, вымучивая улыбку.
– Просто подумала, что вам следует знать. – Дженнифер манерно развернулась и зашагала обратно к замку.