И только сейчас до него дошло, что он совершенно неправильно истолковал выражение ее лица. Смятение или гнев, которые она испытывала, были направлены на него. Ричард быстро мысленно сделал себе пометку: никогда больше не пытаться читать по лицу женщины. Он показал Валери упаковку нитразепама.
– Я… ну, я подумал, что…
Валери сменила гнев на милость и улыбнулась.
– Лионель просто спит, – тихо сказала она. – А таблетки мои.
– Но я подумал, что она умерла. – Ричард поднялся на ноги, смущенный.
– Нет. Я нашла ее у зеркала. Она была измучена и напугана…
– А кто бы не испугался?
– Именно. Поэтому я убедила ее прилечь отдохнуть и дала парочку таблеток своего снотворного. Думаю, ей пойдет на пользу.
Ричард похлопал упаковкой по левой ладони.
– Не знал, что ты их принимаешь, – попытался он завуалировать фразу невинным возражением.
– Иногда, – ответила Валери, снова принимаясь поглаживать племянницу по волосам. – Не посчитай это отзывом на качество твоих постелей, пожалуйста.
Поскольку Ричард завязал с попытками разгадать женщин, в ответ он всего лишь нейтрально хмыкнул.
– Знаешь, – продолжила Валери, и в ее голосе послышались нотки то ли удивления, то ли осознания, – здесь я их еще ни разу не принимала.
Она подняла взгляд на Ричарда и хихикнула.
– Ричард! Англичанин, который говорит француженке: «Дать волю эмоциям»? Милый ты мой человек. Спасибо.
Ричард прочистил горло, стараясь сохранить спокойствие.
– В любом случае, – решил он сменить тему, – насчет послания на зеркале. Что думаешь?
– Ну, это точно наш преследователь. – Поведение Валери совершенно переменилось, в ней снова вскипел гнев.
– На первый взгляд, – Ричард начал бродить туда-сюда, – он винит Лионель в смерти Тернбулла.
– Да, согласна. Но это странно, – размышляла вслух Валери. – И я не могу припомнить никого, кто не обрадовался его кончине.
Она замолчала на мгновение.
– Ричард! – Восклицание прозвучало так внезапно, что он чуть не споткнулся. – Может, наш преследователь не из киношников?
То, как Валери это произнесла, означало, что она уже уверена в своем выводе.
– Кажется, я знаю, кто это, Ричард, и мы должны быть очень осторожны.
– Кто? – Он перестал расхаживать.
– Отец Лионель. – В голосе Валери звенел гнев. – Точнее, отчим, Арман Дювер. Ее родной отец умер раньше, чем она успела его узнать. Дювер – гадкий тип, склонный к насилию, но способный на немалое обаяние и, следовательно, обман.
– И твоя подруга, мать Лионель, влюбилась в этого Дювера?
Валери вздохнула.
– Да, как и многие. Он был очень красив.
Ричард сел напротив нее, продолжая теребить коробочку с таблетками.
– Но зачем ему преследовать Лионель? Я думал, что сталкеры заинтересованы, ну, сексуально, если понимаешь, о чем я.
– Не всегда. Полагаю, дело в одержимости.
– Все еще не понимаю, зачем преследовать собственную дочь или даже падчерицу.
Ричард, отец взрослой дочери, испытывал при этой мысли отвращение.
– Когда Лионель стала достаточно взрослой, ей рассказали о ее настоящем отце. Она спросила, и мы сочли неправильным и дальше от нее все скрывать. С отчимом близки они не были, и это испортило их отношения окончательно.
– Понятно. И неприятию он не слишком-то обрадовался? Вот сволочь!
Валери улыбнулась, услышав, как он разошелся из-за Лионель.
– Весьма, – загадочно произнесла она. – Лионель прекрасно разбирается в людях. После того как он и ее мать развелись, она решила больше не иметь с ним никаких дел.
– И его это задело?
– По всей видимости. Вероятно, ему нужны деньги.
Они немного посидели в тишине.
– Но, – задумался Ричард вслух, – значит, либо этот Дювер убил Корбо и Тернбулла, чтобы в итоге как-то подставить Лионель, либо они умерли своей смертью, и он пользуется этим, чтобы свести ее с ума?
– Мне не нравятся… – начала Валери.
– …совпадения, – закончил за нее Ричард. – Знаю.
– Он мог убить Корбо и Тернбулла, но не для того, чтобы подставить Лионель, а, как ты говоришь, с целью свести ее с ума. Но мы даже не знаем, были ли они все-таки убиты.
– А! – Ричард вскочил на ноги и ударился головой о потолочный светильник. – Совсем позабыл в суматохе. Кажется, я знаю, как их отравили!
Последнее слово он прошипел шепотом, на случай, хоть и маловероятный, что их подслушивают. Ричард поднял палец, на котором красовался маленький порез.
– Снова поранился? – В голосе Валери не прозвучало никаких эмоций, как будто ее вынудили играть в шарады, а ей этого совсем не хотелось.
– Напомни не обращаться к тебе за сочувствием, – произнес Ричард. – Нет. Видишь ли, у Корбо был порез на пальце. Старик показал мне его: мол, надо сходить к доктору на перевязку.