Клер рассмеялась.
– Узнаю своего Ричарда. На какой это ты фильм в конце сослался? Нет, не говори. Жадность, предательство… «Человек, который хотел быть королем»?
Ричард улыбнулся и вскинул брови, изображая невинность, затем поник.
– Тот же режиссер. Другая эпоха. «Сокровища Сьерра-Мадре».
Клер улыбнулась в ответ, и рядом с ней села Валери, умостив Паспарту между ними.
– Ричард, мне нужно задать тебе вопрос.
Напряженность Валери была полной противоположностью непринужденному поведению Клер. Клер закинула босые ноги на плетеную мебель, а Валери сгорбилась и потирала руки, будто хотела развести огонь палочкой. «Две очень красивые женщины, – позволил себе мимолетную мысль Ричард, прежде чем „Сокровища Сьерра-Мадре“ не вернулись остудить всякую страсть, которая могла бы разгореться. – Что там в фильме сказал старик? „Я не стал бы говорить или даже думать о женщинах. Это вредно для здоровья“. Уолтер Хьюстон, – оттарабанил Ричард про себя, – лучший актер второго плана…» Он услышал, как кто-то щелкнул пальцами.
– Ричард! Прием! Валери задала вопрос.
– Ах, да. Я как раз обдумывал ответ. – Он умолк. – А что там было, еще раз?
Обе женщины недовольно цокнули языком.
– Я спросила: зачем кому-то саботировать съемки? Чего этим можно добиться? – Взгляд Валери был серьезен.
Клер встала.
– Оставлю вас, – сказала она, зевая, и подняла свою шаль. – Ну и денек выдался. И вам обоим, похоже, пришла в голову одна и та же мысль. Жадность и предательство, – повторила Клер, величавой походкой удаляясь по дорожке. – Жадность и предательство.
– И ты подумал о том же? – спросила Валери, как только Клер скрылась из виду.
– Вроде того, – ответил Ричард, не до конца уверенный, идея это или всего лишь догадка. – Просто эта семья, как выражается Бен-Гур Фридман, разваливается сама по себе. И я пытаюсь понять, почему группа людей, которые, очевидно, не очень любят друг друга, согласились на совместную работу.
– За деньги?
– Разумеется. Но неужели им действительно не хватает денег? Сомневаюсь. – Ричард постучал пальцем по столу перед собой. – Значит, ты думаешь, что кто-то намеренно срывает съемки?
– Не знаю, просто мысль.
Казалось, будто Валери уже в это не верила.
– Я бы, наверное, попыталась, – добавила она. – Эти люди ужасны. Совершенно не понимаю, чем тебя так восхищает их мир.
Валери посмотрела на Ричарда, ожидая объяснений.
– Меня восхищает конечный продукт, – сказал Ричард наполовину правду, чтобы не наступать заново на одни и те же грабли. – Они не все плохие. Я верю, что Лионель от них отличается.
Прозвучало как тщетная попытка подбодрить Валери, но Ричард говорил искренне.
– Я искренне, – добавил он, и фраза стала еще больше походить на тщетную попытку подбодрить Валери.
– Надеюсь, ты прав. Думаю, так и есть.
– На мой взгляд, и, как ты знаешь, я блестяще разбираюсь в женщинах. – Ричард пожалел о своей шутке, но продолжил: – И я думаю, что ее сердце не принадлежит этому миру, тому миру.
Валери пристально и серьезно посмотрела ему в глаза, надеясь получить немедленное подтверждение его правоты.
– Надеюсь, – тихо произнесла она. – Возможно, ты лучше разбираешься в женщинах, чем думаешь.
В голове Ричарда взлетела в воздух шляпа.
– Ну, может, не столько в женщинах, сколько в людях в целом, – продолжила Валери.
Шляпа упала в лужу, но Ричард не собирался сдаваться.
– Думаю, для Лионель полезно поработать с этими людьми, – начал он, но сразу же увидел, как в глазах Валери вспыхнул огонь, и поспешил продолжить: – Позволь закончить. Как я уже сказал, не думаю, что у нее сердце лежит к этому, не только к фильму, но и в целом к киноиндустрии, к этому миру, как мы уже сказали. Она шарахается от всего этого, даже от такой банальной штуки, как лимузин. У нее почти развилась аллергия на все это. Я снова заказал для нее воздушный шар на завтрашнее утро, кажется, он ей по нраву.
Валери с благодарностью улыбнулась:
– Спасибо. Я отправлюсь вместе с ней.
– Патрису Марнье можно доверять.
Ричард надеялся, что это правда. Он почти не знал этого парня.
Валери задумалась.
– Тем не менее, – твердо сказала она, – Лионель и правда в будущем может превратиться в мадам Дженнифер Дэвис, как та и сказала.
– О, теоретически – да. Кстати, не думаю, что Дженнифер хотела этим оскорбить.
Валери насмешливо фыркнула.
– Нет, правда, – не сдавался Ричард. – Мне кажется, это искреннее предостережение.
– Предостережение, которое прозвучало как оскорбление.
– Ну, может быть. Думаю, она переигрывает в каждой сцене, где появляется, как на камеру, так и за кадром. Но мне ее жаль. Тяжелая жизнь ее порядком потрепала.