Продюсер кивнул в знак благодарности.
– Я уложила его спать около половины одиннадцатого, – сказала Клер. – Он бродил возле трейлеров и, кажется, принял меня за куртизанку.
– А, прошу прощения, – Бердетт устыдился своей слабости.
– Вам не за что извиняться, мистер Бердетт. Я сказала «нет», вы это приняли, и я уложила вас спать. Вы заснули почти мгновенно.
– Благодарю, дорогая леди.
Ричард покраснел и почувствовал себя виноватым из-за того, что усомнился в Клер ранее.
– И все же полчаса спустя вы на гольф-каре врезаетесь в домик павлина. – Комиссар еще не закончил. – Так откуда вы знаете, что он заснул, мадам?
– Все просто. Он начал разговаривать во сне. Помню, кто-то говорил, что с ним такое бывает. Ну, он мог притворяться, но не понимаю зачем.
Из-за допроса и сомнений в ее словах Клер постепенно теряла терпение.
– Разговаривать? – скептически переспросил комиссар.
– О Анри, так держать! – бросила Валери, тоже теряя терпение. – Что он говорил, Клер?
– Ой, да для меня все звучало как какая-то тарабарщина.
– Тарабарщина? – Лапьер растерялся, услышав английское слово.
– Charabia, – услужливо подсказал Ричард.
– Да, вам ли не знать! – склочно отозвался комиссар и указал на Лионель. – А вы, мадам?
– Я была у себя в трейлере, читала сценарий. – Вопрос будто бы застал девушку врасплох, как если бы она не следила за происходящим.
– Могу это подтвердить, – отрезала Валери тоном, не терпящим возражений.
– Не сомневаюсь, – буркнул усталый комиссар. – Так, вы трое, где были?
Брайан, Стелла и Ален сидели за одним столом, и Брайан заговорил первым:
– Мы закончили готовить площадку в одной из комнат наверху к завтрашнему дню, затем час играли в карты и общались. Думаю, в девять сорок пять я уже был в постели. Стелла была у себя, я слышал музыку…
– Я тоже слышал, – перебил его Ален. – Жуткая дрянь.
Стелла сердито вспыхнула:
– Это был Мануэль де Фалья!
– Это было громко, знаю! – Брайан подмигнул, и Стелла немного успокоилась.
Комиссар постучал карандашом по зубам.
– Итак, теоретически у всех есть алиби, но в какой-то момент вечера вы все оставались в одиночестве. Значит, алиби нет ни у кого. Полный абсурд. – Лапьер, казалось, балансировал на грани неподдельного гнева. – Все можете возвращаться ко сну. Уезжать, очевидно, всем запрещено. Повсюду дежурит полиция. Завтра мы узнаем об этом убийстве больше, и мне будет легче разнести ваши алиби.
Предупреждение вышло зловещим, что ни от кого не ускользнуло, и они устало побрели прочь. Лапьер повернулся к Валери и прошептал:
– Придержи своих людей пока, пожалуйста, пока я не получу подкрепление.
Затем он коротко кивнул, прощаясь на ночь, проигнорировал присутствие Ричарда и умчался обратно на место убийства.
– Значит, мы все по постам? – спросила Клер, уставшая, но определенно не заскучавшая. – Разумно ли это?
– Было бы глупо пытаться провернуть сегодня что-либо еще. Скоро весь замок будет кишеть полицейскими.
Рене эта мысль явно не утешила.
Все молча разошлись по постам.
– Какой-то ты тихий, Ричард, – мягко проговорила Валери. – Находка была жуткая, конечно.
Ричард в основном держался в стороне и старался не выказывать эмоций. Для англичанина это обычно плевое дело, однако усталость брала свое.
– Да, – произнес он, изображая стойкость, – не самая приятная. Как и нападение в музыкальной комнате. А это, я бы сказал, даже хуже.
Ричард остановился и посмотрел Валери в глаза.
– Хуже? – переспросила она в замешательстве.
– Да, хуже.
И он показал ей брошь, которую сорвал с нападавшего.
Это была брошь Валери.
Глава двадцать шестая
– Ричард… – ошеломленно начала Валери.
– Нет, – перебил он. – Дай мне сказать. Послушай, я не силен в благородстве…
Ричард одернул себя, чтобы не пуститься в полный монолог из «Касабланки» о «проблемах трех маленьких людей» и назвать Валери Ильзой.
– Ладно, – он глубоко вздохнул и начал заново: – Мне просто жаль, что ты сама мне не рассказала, вот и всё.
Честно говоря, он надеялся выдать нечто более драматичное и уж точно более глубокое.
– Жаль, что я сама не рассказала о чем? Не понимаю.
– Я кое-что обдумывал, Валери, – произнес Ричард и принялся расхаживать вокруг нее.
В идеале следовало бы заключить ее в объятия, но он по горькому опыту знал, что наиболее вероятным результатом подобного хода станут временная слепота и удар по гениталиям. Ричард перестал наворачивать круги и просто покачал головой.