Ричард и Валери недоверчиво переглянулись, а Стелла посмотрела вверх, на гравюру.
– Это моя работа, – добавила испанка.
Ричард за ее спиной покрутил пальцем у правого виска. Стелла резко обернулась, и Ричард прикрыл глаза ладонью.
– В этом мне помогла Аморетт, – тихо произнесла Стелла.
– В чем она вам помогла, мадам?
В дверях, заложив руки за спину, стоял Лапьер, и Ричард с облегчением понял, что он был не единственным, кто не заметил появления комиссара.
– Она побудила меня восстановить историческую достоверность фильма, месье, вот и всё. – Стелла кивнула Ричарду и Валери, затем комиссару. – Мне нужно идти. Мистер Фридман хочет отсмотреть часть потоков.
Она быстро удалилась, и на лице Лапьера отразилось недоумение.
– Что такое потоки?
– Текущий материал для фильма, – объяснил Ричард. – Они пересмотрят кое-что из уже отснятого.
– Есть новости, Анри? – повернулась к Лапьеру Валери. – Как была убита Аморетт Артур?
Валери не терпелось заполучить информацию, и лицо ее бывшего мужа тут же приняло выражение раскаяния.
– Мадам Артур, вероятно, была убита, – он избегал смотреть Валери в глаза.
– Это я и сама тебе могла сказать, это не новости! Мы хотим знать, как именно она была убита.
– И почему – тоже хотелось бы знать, – вставил Ричард.
Комиссар снова перевел взгляд с Валери на Ричарда и обратно.
– Кто-нибудь из вас в курсе, что такое «Индорамин»? – спросил он, видимо подозревая, что ответ будет отрицательным.
– Ну, звучит как лекарство… – нетерпеливо начала Валери.
– Это и есть лекарство, мадам. Его используют в основном для лечения гипертонии, высокого кровяного давления.
– И Аморетт Артур принимала этот препарат? Или это очередной коктейль из арсенала Рида Тернбулла?
– И то и другое, месье. «Индорамин» назначают людям с высоким давлением и мужчинам с проблемами предстательной железы. И мадам Артур, и месье Тернбуллу были выписаны рецепты.
Валери задумалась.
– Делу это не очень-то помогает, – едко произнесла она. – Но в сумме у нас получается довольно много препарата, верно?
– Верно. – Комиссар начал проникаться уверенностью. – Но столько и не требуется. Человека могут убить две с половиной тысячи миллиграммов. А это, мадам, меньше чайной ложки.
– Вы же сказали, что она, вероятно, убита?
Ричард не совсем не понимал, откуда здесь взяться сомнениям.
– Она сама могла принять слишком большую дозу! Возможно, приготовила себе эти профитроли с «Индорамином», а потом…
– Спряталась в домике у павлина, чтобы там побиться в конвульсиях до смерти? Не будь таким глупым, Анри! Ее убили, и тебе это известно.
Комиссар снова заложил руки за спину и подошел к большим окнам, выходящим на декоративные сады. Он вздохнул, как человек, у которого на груди лежит тяжелый камень.
– Я склонен с вами согласиться, мадам. Чутье подсказывает мне, что произошло убийство, но я спрашиваю вас: где доказательства? Мне не меньше вашего не нравятся совпадения, но каждая смерть наступила естественным путем: из-за принятия разных лекарств. Отличалась лишь кончина месье Корбо. Мне нужно больше доказательств и… – комиссар удивительно проворно развернулся, – я хочу знать, кого вы подозреваете!
Он ткнул пальцем в опустевшее пространство. Валери уже успела уволочь Ричарда на улицу.
– Неудивительно, что в наши дни раскрывается так мало преступлений! – Валери буквально тащила Ричарда по направлению к комнатам Бен-Гура Фридмана. – Полиция работает со скоростью улитки. Разумеется, это убийство, и Анри об этом прекрасно знает, поэтому ему нужны мы.
– Мы ему нужны? – скептически переспросил Ричард.
– Разумеется, нужны! Ты же его слышал…
– Не всё.
– Он буквально взывал о помощи. Он знает, что мы работаем быстрее, без бумажной волокиты, хороших манер и дипломатического подхода. Разве ты не видишь, Ричард? Да он умолял нас о помощи!
Ричарду ситуация представлялась совершенно иначе. На самом деле, несмотря на то что концовку речи Лапьера он так и не услышал, он не сомневался, что комиссар имел в виду нечто противоположное выводу Валери. Однако сейчас было не самое подходящее место для разбора полетов, поскольку они уже подошли к обиталищу Фридмана, и Валери открывала двойные двери, не потрудившись постучать.
– Эй! Заходите!
Фридман выглядел еще более утомленным, и его попытки проявлять энтузиазм становились все более вымученными.
– Мы отсматриваем некоторые потоки, – сказал он. – Предпочитаю это делать перед большими финальными сценами, я считаю, такой процесс помогает делу.