Ричард и Валери наблюдали за всеми и думали об одном и том же. Кто же сообщник Бердетта? И это при условии, о чем пару раз упоминал Ричард, что они сделали верные выводы из скудных, граничащих с безумием сведений, которые, сам того не зная, предоставил им Доминик Бердетт. И, что не менее важно, почему? Ричард чувствовал, что ответ, как это обычно случается, лежит в прошлом, в фильме, который они все вместе сняли. Но было и кое-что еще: бунт против слабеющего света. Слова Бердетта о гниении допоздна перед телевизором, глядя на себя в молодости, были красноречивы.
– Кто за все это платит? – прервала размышления Ричарда Валери и широко развела руками. – Продюсер Фридман?
Ричард задумался.
– Сомневаюсь. На такие фильмы, особенно исторические, уходят многие миллионы долларов. Не думаю, что лично Фридман располагает подобными средствами.
– Так откуда же? – По тону голоса Валери было ясно, что «откуда» неразрывно связано с «почему».
– Ну, источников полным-полно, – начал Ричард. – Есть целый ряд компаний, финансирующих кино, все они инвестируют ради доли прибыли. Есть более мелкие инвесторы, которые пытаются войти в бизнес. В этом случае вкладывает средства французское правительство, поскольку это полезно для создания рабочих мест и туризма, продакт-плейсмента, в смысле, официального, а не партизанского, как у Стеллы. Потом, есть рекламодатели, костюмеры… список просто бесконечен.
– Но не месье Фридман, не месье Тернбулл, не месье Бердетт?
– Не знаю. – Ричард покачал головой. – Но вряд ли у них есть такие деньги, ни один за последние годы не добивался успеха.
Валери еще немного подумала.
– Так как же они зарабатывают?
– Зарплата или проценты от прибыли. Думаю, для них это больше возвращение туда, где они чувствуют себя на своем месте: на вершину скользкого голливудского пьедестала.
– И ты думаешь, он их туда поднимет?
– Нет, – мгновенно ответил Ричард. – Вовсе нет. Он для этого не подходит и… – Ричард, оглядевшись, убедился, что их не подслушивают, – недостаточно хорош. Раздутый, наигранный, исторически неточный…
– То есть ты больше не считаешь, что все это – саботаж?
– Не знаю, кто от этого выиграет. Старому составу нужен хит, а молодым, Жильбертину, Саше…
Ричард мельком глянул на Валери.
– Лионель, – закончила она за него.
– Лионель. Какая им выгода от провала съемок? Нет, он ничего никому не даст.
– Тогда зачем? Зачем это все? Не может же быть причиной простое тщеславие. Ричард, должно найтись что-то еще! Что-то скрывается за самим фильмом.
– Ты имеешь в виду историю «Романтиков на тротуаре»? Захудалые воры с прикрытием?
Ричард задумался.
– «В погоне за „Лисом“», – произнес он так, будто Валери не было рядом.
– Что это? – нетерпеливо спросила она.
– «В погоне за „Лисом“» – фильм Питера Селлерса, где он притворялся великим режиссером, но на самом деле это было лишь прикрытие, чтобы провернуть у всех под носом дерзкое ограбление.
– И? – Валери подалась вперед в ожидании прорыва.
– Ну, фильм не лишен неплохих моментов, – пренебрежительно произнес Ричард.
И только тогда сообразил, что Валери интересовала отнюдь не критика.
– А, понял. Что там Брайан Грейс говорил о богатствах? – Он усмехнулся, и Валери пожала плечами.
– Должна же быть причина, почему кто-то шныряет по замку по ночам, по подвалам, кухням… Что он ищет?
Настал черед Ричарда пожимать плечами.
– Талейран сколотил состояние на вине, может, где-то еще остались бутылки?
– Но сколько за них можно выручить: сотню тысяч евро? Даже если они сами не инвестировали, выручка слишком мала при таком великом риске.
Ричард кивнул.
– Может, мы думаем не о той эпохе? История Валансе куда шире, чем Наполеон и Талейран. Изначальный сценарий повествовал о Второй мировой войне. И что там Аморетт говорила о Тернбулле?..
– Лувр! – Валери схватила Ричарда за запястье. – Во время войны Лувр прятал здесь бесценные экспонаты!
Ричард вдруг отставил стаканчик с кофе.
– Нам нужен телефон Бердетта! – воскликнул он, а затем одернул себя и повторил шепотом: – Нам нужен телефон Бердетта!
Валери непонимающе посмотрела на Ричарда – и до нее дошел смысл его слов.