Шейн опустил на стол свой пустой стакан и просигналил официанту, чтобы тот повторил заказ.
— Лично мне хватит, — возразил шериф твердо. — Я на работе сегодня вечером. Если люди заметят, что я выпиваю больше двух кружек за вечер, пойдут разговоры, что я регулярно закладываю за воротник, и один Бог знает, чем это может кончиться.
— Пожалуй, вы правы, шериф, — согласился Шейн. Закурив сигарету, он некоторое время молча изучал лицо старого золотоискателя. Уже не в первый раз в течение вечера его беспокоило неясное ощущение, что тот сознательно переводил разговор на малозначительные темы, стараясь умолчать о чем-то существенном. Может быть, ему невыгодно было рассказывать обо всем, что он знал; возможно, им руководило просто детское желание преувеличить ценность той информации, которой располагал он один.
Когда на столе вновь появилось пиво, Шейн возобновил свои расспросы:
— А как, по-вашему, следует расценивать то, что произошло сегодня вечером? У кого могли быть основания желать смерти старому Питу?
Стренк безнадежно покачал головой и, погрузив бакенбарды в пивную пену, с удовольствием отхлебнул из кружки. Прежде чем ответить на вопрос детектива, он аккуратно вытер рот тыльной стороной ладони.
— Не имею ни малейшего представления, мистер. Скажу больше, это выше моего понимания. Старый Пит был безвреден, как кастрированный бычок среди коров в период случки. Большинство здешних жителей искренне радовалось за него, когда старому чудаку наконец привалила удача.
Шейн отметил про себя ударение на слове «большинство», которое он расслышал в последней сентенции компаньона старого Пита. Он бросил косой взгляд на золотоискателя, но тот, по-видимому, даже не заметил этого. Глаза старика были направлены поверх головы детектива, в направлении невидимых отсюда гор. Очнувшись от воспоминаний, он потянулся за кружкой и в очередной раз отправил в глотку значительную часть ее содержимого.
— Сколько людей было прямо заинтересовано в вашей находке? Сколько из них, кроме вас двоих, фигурирует в официальной заявке?
— Кроме нас двоих? — недоуменно переспросил Стренк. — О чем это вы, мистер? Только я, Пит и Джаспер Уиндроу. Джаспер финансировал наши изыскания, ну и, понятно, получил третью часть, — закончил он, раздраженно хлюпнув носом.
— Что там говорить, Джаспер заслужил свое, — проворчал Флеминг после продолжительной паузы. — Он годами поддерживал по меньшей мере половину местных золотоискателей. Слава Богу, что наконец он сможет оправдать свои расходы. Трудно делать дело, давая в долг без отдачи.
— Не знаю, не знаю, — пробормотал Стренк, якобы ни к кому не обращаясь. — Худо-бедно он каждый год регулярно наведывается в Нью-Йорк. И надо думать, не только для того, чтобы навестить своих престарелых родственников.
Шейн улыбнулся. От него не укрылось существование определенной напряженности в отношениях между шерифом и престарелым золотоискателем. Хотя оба и избегали прямых выпадов в адрес друг друга, нетрудно было догадаться, что они не только сидели по разные стороны стола, но и придерживались во многом противоположных взглядов. Больше чем когда-либо детектив ощутил свою неспособность понять психологию этих людей.
— Если Уиндроу считает, что ему выгоднее покупать товары напрямую в Нью-Йорке, чем связываться с посредниками в Денвере, это только его дело, — стоял на своем Флеминг.
Дряблые веки Кэла Стренка устало опустились. Дрожащей рукой он вытер клочки пены с усов и вновь уставился отсутствующим взглядом куда-то в пространство между Шейном и Флемингом.
— Может быть, и так, — произнес он наконец. — Мне трудно судить о таких вещах. Однако многие здесь полагают, что Джас неплохо зарабатывает на своем магазине. Настолько неплохо, что может позволить себе расслабиться даже в нынешние горячие для торговли денечки.
— Каждый имеет право расслабиться раз в году, — произнес шериф примирительно. — Даже ты, Кэл, если сбреешь свои бакенбарды и наденешь чистую рубашку, еще можешь рассчитывать на успех у девочек.
Шутка, которой шериф попытался заключить свою речь, так и осталась без ответа. Шейн меланхолично допил свою кружку, аккуратно стряхнул пену и попросил официанта принести еще пару пива для себя и Стренка.
Старик снова, полузакрыл глаза, уронил покрытый густой щетиной подбородок на грудь и невнятно произнес:
— Пит здорово изменился, когда мы вернулись в город, чтобы зарегистрировать нашу заявку. Раньше он терпеть не мог, когда кто-нибудь заходил к нам в хижину. А в последнее время ему, похоже, стало нравиться, что вокруг него постоянно толкутся разные газетчики, без конца щелкают своими камерами, хлопают его по плечу и повторяют, какой он мировой парень. Надо же до такого додуматься. Рехнуться можно! В конце концов мне пришлось переехать в другое место.
— Это началось сразу после того, как стало известно об удаче Пита, — пояснил Флеминг. — Особенно после заметки в «Реджистер-Колл» с его большой фотографией. Больше всего усердствовали приезжие. А что вы хотите? Богатство — оно всегда изменяет человека, — закончил он, разведя руками.
— Да, это понятно, — согласился Шейн. — А вы не могли бы припомнить конкретно имена людей, которые досаждали вам больше других? — спросил он Стренка.
Выражение лица старого золотоискателя мгновенно изменилось от мины крайнего отвращения до выражения полного удовлетворения самим собой. Лукавые огоньки вновь заплясали у него в глазах. Он неопределенно покрутил головой и произнес:
— Боюсь, я не смогу назвать вам никаких имен. Видите ли, я всегда старался держаться подальше от этой шумихи. Да и моя физиономия недостаточно фотогенична для ребят из газеты.
— Но, может быть, вы смогли бы описать нам хотя бы некоторых из этих парней, — настаивал Шейн.
— Можно попробовать, мистер. Была одна парочка ловких ребят, и еще один постарше, уже не такой шустрый. Все они шлялись за Питом по всему городу и наперебой ставили ему выпивку.
Шейн задумался. Затем он подробно описал старику приметы Брайанта-Двойной колоды и двух его подручных.
— Может быть, это их вы имеете в виду? — спросил он.
— Может, и их, — охотно согласился Стренк, — но в последнее время в городе болталось столько народу с Восточного побережья, что трудно утверждать что-нибудь определенное.
— А вы бы узнали их, если бы встретили еще раз?
— Думаю, что да. Можно попробовать, — старик снова уткнулся носом в наполовину опустошенную кружку.
Шейн повернулся к Флемингу.
— Пожалуй, это может оказаться важной уликой, шериф. Смахивает на нашего старого дружка из Нью-Йорка. Ходили слухи, что он прибыл в эти края, преследуя некоего несостоятельного должника. У Брайанта устойчивая репутация крутого парня, способного вышибать карточные долги у кого угодно. Я, конечно, не думаю, что этим должником мог быть Пит. Вряд ли в последнее время он вообще посещал этот город.
— Лет десять по меньшей мере он здесь не бывал, с тех самых пор, как я с ним познакомился, — пробормотал сонно Кэл Стренк. — Он не бывал даже в Денвере и Айдахо Спрингс.
— Я бы все-таки повидал этих людей, — повторил Шейн. — Следует проверить нашу догадку.
— Рад буду помочь вам, мистер. Да, сэр! Думаете, что один из них и пришил Пита этой ночью?
— Не обязательно, но возможно, что они как-то связаны с этим делом.
— Тогда проводите меня к ним.
Стренк покончил с третьей кружкой пива и расправил пальцами бакенбарды, затем извлек из кармана лоскут красной материи, заменявший ему носовой платок, и шумно высморкался.
— Может быть, в городе и болтают, что между Питом и мной пробежала кошка. Да, в последнее время мы жили врозь. Но Пит оставался моим другом, и будьте уверены, я не останусь в стороне, когда надо найти человека, проломившего ему череп.
Казалось, глаза старика на мгновение помолодели.
— Прекрасно, Стренк, — сказал Шейн сердечно. — Кстати, у вас самого, конечно, имеется алиби на время убийства вашего приятеля.
— Вы что, мистер, полагаете, что это я проломил голову Питу?