— Туда, где они мне потребуются?
— Туда, где они вам потребуются. Что-нибудь еще?
— Да, по мелочам. Если вам позвонит мужчина, изменявший голос, скажите ему, что до девяти вечера он может связаться со мной в Мэдисоне. После этого часа — в моей квартире в Нью-Йорке, — я продиктовал ей телефонный номер, и постукивание прекратилось лишь на те секунды, что потребовались ей, чтобы записать номер в блокнот.
— Хорошо. Это все?
— Осталось последнее. Если у вас сегодня свободный вечер, вы могли бы заглянуть в Мэдисон, и я угощу вас коктейлем.
Она откинулась на спинку стула и раздумчиво оглядела меня. На этот раз я представлял для нее не акварель, но подделку, пытающуюся сойти за работу старого мастера, причем подделку невысокого качества.
— А вы не думаете, что у моего мужа могут возникнуть возражения, мистер Сент-Ив?
— Нет, — честно ответил я, — потому как полагаю, что вы не замужем, во всяком случае, уже развелись.
— С чего вы это взяли?
— Вы не похожи на замужнюю женщину.
Она поднялась, и мне не осталось ничего другого, как последовать ее примеру.
— Если вам потребуется дополнительная информация, касающаяся щита, мистер Сент-Ив, пожалуйста, звоните в любое время дня и ночи.
— Если вы передумаете, мое предложение насчет коктейля остается в силе.
Она глянула на стол, взяла желтый карандаш, возобновила постукивание.
— Благодарю вас, но едва ли смогу принять ваше приглашение.
У двери я обернулся. Не знаю, что дернуло меня за язык, потому что особого желания угощать ее коктейлем я не испытывал.
— Но вы не замужем, не так ли?
— Нет, мистер Сент-Ив. Уже не замужем. Мой муж погиб в автокатастрофе четыре недели назад.
На улице еще потеплело, отметил я, стоя у музея и тщетно пытаясь поймать такси. Стоял я в тени телеграфного столба и размышлял, а какая сейчас температура в Лидвилле, Сан-Франциско, Номе и некоторых других богом забытых местах. Такси появилось четверть часа спустя с поднятыми стеклами, означающими, что кабина снабжена системой кондиционирования. Действительно, внутри было на двадцать градусов прохладнее, и я попросил отвезти меня в полицейское управление.
— Одну минуту, — водитель указал на радиоприемник, из которого рвалась оглушающая рок-музыка.
— Любимая песня? — поинтересовался я.
— Нет, хочется знать, какая температура на улице.
Мы подождали, пока песня не подошла к концу и из динамика не донесся голос диск-жокея.
— Да, друзья, сегодня у нас действительно тепло. Из бюро погоды сообщают, что столбик термометра поднялся до отметки сто два градуса[9] у нас здесь, в столице государства. Сто два градуса, и синоптики утверждают, что это абсолютный рекорд, зафиксированный в этот день августа за все годы наблюдений. Так почему бы вам не расслабиться, не взять в руки бокал с чем-нибудь похолоднее и не послушать… — водитель выключил радио и взглянул на часы.
— Если не станет жарче, я выиграю.
— Выиграете что?
— Погодный тотализатор. Я поставил на 102 градуса в три часа дня. Двадцать пять долларов.
— Будем надеяться, что так и будет. Так как насчет полицейского управления?
Тут он повернулся ко мне, негр с темно-коричневой кожей, в непроницаемых черных солнцезащитных очках.
— У нас много полицейских управлений. Парковой полиции, столичной полиции, муниципальной полиции. Да четырнадцать полицейских участков, не считая портового на Мэн-авеню. И я еще не упомянул ФБР и ЦРУ, что в Виргинии. Делайте выбор, и я доставлю вас точно по назначению.
— Давайте начнем с управления муниципальной полиции, — ответил я. Если там у нас не выгорит, заглянем во все остальные.
Такси рвануло с места, словно на автогонках.
— Управление муниципальной полиции находится в доме 300 по Индиана-авеню, — пояснил водитель. — Очень хороший район с невысокой квартирной платой и совсем недалеко от Капитолия. А проезд от музея обойдется вам в шестьдесят пять центов.
Не успел водитель добавить еще несколько фраз, как такси затормозило у внушительного, отделанного гранитом шестиэтажного здания.
— Сколько с меня?
— Я же сказал, шестьдесят пять центов, если только вы не заезжий гуляка, сорящий деньгами.
— Вы-таки меня вычислили, — улыбнулся я и отдал ему доллар.
— Благодарю вас, добрый человек, и надеюсь, что фараоны встретят вас со всем радушием.
— А я желаю выиграть вам в тотализаторе.
Внутри толпились люди, у которых нашлись причины явиться в полицию в три часа пополудни. В ожидании одного из четырех лифтов все они отводили глаза, избегая взгляда соседа. Каждый надеялся, что человек в форме или с полицейской бляхой, которому они изложат свои беды, обязательно все исправит.