Карла Лозупоне следила за мной, раскрыв от изумления рот.
Я поднял бокал, показывая, что пью за ее здоровье, пригубил виски.
— Мне надоело, что мной все время помыкают. Меня уже тошнит от всех Лозупоне, Коулов, Коллизи. Но особенно меня тошнит от Анджело Сачетти, потому я и собираюсь в Сингапур. Возможно, наша встреча позволит мне избавиться от припадков. Если хотите поехать со мной, воля ваша. Если нет, Тони всегда составит вам компанию. Будет следить, чтобы в паспорт поставили визу и не украли багаж. С этим он вполне справится.
Карла Лозупоне задумчиво смотрела на меня.
— Как по-вашему, почему я лечу в Сингапур?
— Как я понимаю, чтобы создать крепкую семью.
— С Анджело? — она рассмеялась, как мне показалось, невесело. — Не болтайте ерунды. Я терпеть его не могу, а он — меня. У нас с детства взаимное отвращение.
— С какого детства? Анджело старше вас минимум на десять лет.
— На девять. Но он болтался в Нью-Йорке, когда мне было двенадцать, а ему — двадцать один. Вот тогда-то я и провела с Анджело один малоприятный день.
— Могу себе представить.
— Едва ли.
— Но почему вы согласились на помолвку и все прочее?
Она осушила бокал.
— Налейте мне еще. — Я не шевельнулся, и она добавила: — Пожалуйста.
Я встал и взял у нее бокал.
— В Уэллесли должны были хоть чему-то научить вас. Что вы пьете?
— Водку с тоником.
Я налил водки, добавил тоника, принес Карле полный бокал.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Тут продают «Нью-Йорк тайме»?
— Уже нет, — ответил я. — Обходимся местными газетами.
— Тогда вам не доводилось читать, что пишут о моем отце?
— Я знаю, кто он такой.
— А мне приходится читать о нем постоянно. Как его только не называют! Если верить репортерам, в Соединенных Штатах, он — гангстер номер один. Как вы думаете, приятно читать таксе о собственном отце?
— Не знаю. Мой отец умер.
Она помолчала, закурила, выпустила струю дыма в свой бокал.
— Наверное, он и есть.
— Кто?
— Гангстер номер один. Но он еще и мой отец, и я его люблю. Знаете, почему?
— Почему?
— Потому что он любит меня, и я видела от него только добро.
— Веская причина.
— А теперь он попал в беду.
— Ваш отец? — спросил я.
— Да, и во всем виноват Чарльз Коул.
— Как я слышал, заварил кашу ваш отец.
— Вас ввели в заблуждение. Его заставили, а Анджело используют как предлог.
— Вы всегда так рассказываете?
— Как?
— Урывками. Что-то отсюда, что-то оттуда. А не попробовать ли вам качать сначала? Хорошая идея, знаете ли. Потом перейдете к середине, а в конце поставите точку. При удаче я смогу не потерять ход ваших мыслей.
Она глубоко вздохнула.
— Ладно. Давайте попробуем. Все началось несколько лет тому назад. Я училась на втором курсе в Уэллесли и приехала домой на уик-энд. Дело было в субботу, и они сидели в кабинете отца.
— Кто?
— Мой отец и его друзья. Или партнеры. Четверо или пятеро.
— Ясно.
— Я подслушивала. Из любопытства.
— Ясно, — повторил я.
— Дверь из кабинета в гостиную была открыта, и они не знали, что я там. Иногда они говорили по-итальянски, икогда переходили на английский.
— О чем шел разговор?
— О Чарльзе Коуле, или дяде Чарли. Они убеждали отца, что от него надо избавиться. Точнее — убить.
Карла остановилась и отпила из бокала.
— Я читала об этом. Я читала все, что могла найти о моем отце, но никогда не слышала, чтобы они так говорили. И не смогла заставить себя уйти из гостиной.
— И что вы услышали?
Она снова глубоко вздохнула.
— Те, кто хотел убрать Коула, говорили, что он приобрел слишком большую власть, обходится чересчур дорого, а толку от него — пшик. Мой отец возражал, спор разгорался, они даже перешли на крик. Я даже не представляла себе, что мой отец может так говорить. В тот день они не смогли найти общего решения, но я видела, что мой отец обеспокоен. Он убеждал их, что Чарльз Коул знает слишком много, что у него полным-полно компрометирующих документов. И после смерти Коула они могут попасть не в те руки. Его партнеры не хотели его слушать.