— Пустяки, мистер Которн, — он пожал мне руку. — И еще. Как глава сингапурской Секретной службы… — он хохотнул. — Я хотел бы знать, каковы ваши планы в отношении мистера Сачетти. Вы понимаете, я не могу не спросить об этом.
Я оглянулся на яхту:
— Полагаю, я его навещу.
— Не хотите ли, чтобы один из моих сотрудников сопровождал вас? Пожалуйста, не думайте, что у меня большой штат. Их всего трое, и если они не занимаются контрразведкой, а такое случается довольно часто, то работают в моей конторе. Один из них — управляющий, двое других — бухгалтеры.
— Думаю, что я обойдусь. Но за предложение спасибо.
— Дело в том, что Сачетти давно отказался от политики «открытых дверей». Он больше не устраивает приемов, а незваным гостям тут же указывают на дверь. С другой стороны, более-менее официальный визит… — Лим не закончил фразы.
— Я понимаю, что вы хотите сказать. Но я уверен, что Сачетти захочет повидаться с давним другом, особенно с тем, кто помог ему умереть на некоторое время.
Я ловил такси на площади Раффлза, недалеко от Чейндж-элли, когда к тротуару свернул «шевроле». Я решил, что это такси, тем более что водитель затормозил до трех-четырех миль в час, а пассажир на заднем сиденье опустил стекло. Поднятые стекла указывали на то, что машина снабжена системой кондиционирования, и я уже приготовился высказать пассажиру благодарность за то, что он решил разделить со мной прохладу салона, когда увидел направленный на меня револьвер. За моей спиной раздался голос: «Поберегись, приятель!» — но я и так все понял. И уже пригнулся, чтобы прыгнуть в сторону. При падении я сильно ударился правым плечом, но мне и раньше приходилось ударяться об асфальт, когда главный герой не желал рисковать своим драгоценным здоровьем, и на съемочную площадку вызывали каскадера. Прогремел выстрел, мне показалось, что пуля впилась в асфальт рядом со мной, но, возможно, у меня просто разыгралось воображение. Второго выстрела не последовало. Я еще катился по мостовой, когда стекло поднялось, и «шевроле», набирая скорость, влился в транспортный поток. Я встал и отряхнулся под любопытными взглядами пешеходов. Никто не произнес ни слова, не позвал полицию, не поинтересовался, порвал ли я брюки. Но, возможно, они приняли выстрел за ззрыв шутихи. Шутихи рвались в Сингапуре днем и ночью. Сингапурцы любили устраивать фейерверки.
— Чисто сработано, — прокомментировал тот же самый голос, что предложил мне поберечься.
Обернувшись, я увидел крепенького, дочерна загоревшего мужчину неопределенного возраста, от тридцати пяти до пятидесяти с гаком, в выцветшей рубашке цвета хаки, брюках, перетянутых широким кожаным поясом с медной бляхой, и теннисных туфлях, когда-то бывших белыми, но заметно посеревших от времени и грязи.
— Да, повезло. Отклонись пуля на пару ярдов, и никакая реакция мне бы не помогла.
Он стоял, засунув руки в карманы, щуря зеленые глаза от яркого солнца.
— Я как раз шел на ту сторону площади выпить пива. У меня такое впечатление, что и вам не вредно промочить горло.
— Скорее всего, вы правы.
Мы устроились за столиком в баре, плохо освещенном, почти пустом, но с кондиционером. Официант принес нам две бутылки пива и вновь уткнулся в газету. Мужчина в хаки, не обращая внимания на стакан, поднял бутылку ко рту и начал пить прямо из горлышка. Утолив первую жажду, он поставил бутылку на стол, достал из кармана плоскую оловянную коробочку с табаком, папиросную бумагу и свернул сигарету. По его автоматическим движениям чувствовалось, что это дело для него привычное. Закурив, он пристально посмотрел на меня, и я заметил, что морщинки в уголках глаз не исчезают, даже когда он не щурится. Тут я решил, что ему скорее пятьдесят с гаком, чем тридцать пять.
— Я полковник Нэш, — представился он.
— Полковник чего? — переспросил я и назвался сам.
— Филиппинской партизанской армии.
— Но она распалась несколько лет назад.
Он пожал плечами.
— Если вам не нравится полковник, можете меня звать капитан Нэш.
— Капитан филиппинского партизанского флота?
— Нет, «Вилфреды Марии».
— Что это такое?
— Кумпит.
— Что?
— Корабль водоизмещением в восемь тонн. Я купил его у пирата с Моро. Я — контрабандист.
— Всем нам приходится так или иначе зарабатывать на жизнь, — ответил я, — но мне кажется, совсем не обязательно рассказывать первому встречному, как мы это делаем.
Полковник Нэш вновь глотнул пива.
— А что такого, мы оба — американцы, не так ли?
— Я, во всяком случае, да.