— Болит.
— Вы едва не убили второго.
— Коренастого? Хорошо.
— Но высокий-то озверел, и вы получили пару лишних пинков.
— А что потом?
— Потом он помог мне вынести вас на палубу. По трапу мне пришлось спускать вас одному, поэтому вы несколько раз ударились головой.
— Ничего не сломано?
— Я думаю, нет. Я осмотрел вас и ничего не заметил. По голове он вас не бил, поэтому вы, скорее всего, обошлись без сотрясения мозга, если только не получили его, стукнувшись о трап, когда я стаскивал вас в катер.
Я медленно сел и потер руками глаза. Правая рука болела, но слушалась. Острая боль в животе буквально заставляла складываться меня пополам, когда я хотел глубоко вдохнуть. Он, должно быть, бил меня по ногам, потому что я их не чувствовал.
— Как же мне плохо, — признался я.
— Хотите выпить? — спросил Нэш.
— А у вас есть?
— Немного шотландского. Но смешивать не с чем.
— Давайте сюда, — я глотнул виски, но оно тут же вышло обратно.
— Со спиртным придется подождать, — вздохнул я, вновь вытерев лицо влажным полотенцем.
— Может, вам обратиться к доктору?
— Я вызову ею в отеле.
Нэш послал сторожа за велорикшей. Тот вернулся через десять минут, и вдвоем они помогли мне подняться на набережную. Сторож на прощание улыбнулся, спустился вниз, обмотал веревку вокруг большого пальца ноги и свернулся калачиком, отходя ко сну. С помощью Нэша я забрался на сиденье. Нэш сел рядом.
— Я сойду у Толстухи Анки. Если только вы не хотите, чтобы я проводил вас до отеля.
— Нет, доберусь сам. Я и так доставил вам немало хлопот, — сунув руку в карман, я нащупал бумажник. Достал его, раскрыл, вытащил пять двадцатидолларовых купюр, подумав, добавил, шестую. — Возьмите. Вы их отработали.
Нэш взял купюры, сложил, убрал в нагрудный карман.
— Сачетти и вправду что-то украл у своего крестного? А что это за три человека, которые должны прилететь из Лос-Анджелеса?
— Вы действительно хотите знать об этом? — спросил я.
Он посмотрел на меня.
— При здравом размышлении, я прихожу к выводу, что нет. Какое мне до этого дело. Но вот что я хочу вам сказать. Вы — счастливчик.
— Почему?
— Ну, вам же ничего не сломали.
— Поэтому меня можно считать счастливчиком?
— Это, во-первых, а во-вторых, вам повезло, что Сачетти не было дома.
— А если б он был?
— Тогда, будьте уверены, вы бы не отделались так легко.
ГЛАВА 17
В восемь часов, когда в мою дверь постучали, я уже не спал. Я проснулся так рано, потому что болела голова, живот отзывался на каждый вздох, а по ногам словно проехал грузовик.
Молодой доктор-китаец, перебинтовав мне ребра, мимоходом заметил: «У вас очень низкая чувствительность к боли, мистер Которн. Чем вы зарабатываете на жизнь?»
— Я — поэт.
— А, тогда все понятно.
Стук не прекращался, поэтому я прокричал: «Одну минуту» — и стал выбираться из постели. По наивности я не предполагал, что для этого требуется тщательная подготовка. Не помешали бы и умудренные опытом консультанты. Предстояло найти способ наиболее безболезненного отбрасывания простыни. Разработать методику касания ногой пола. А уж последняя задача: пересечь комнату и открыть дверь — и вовсе казалась неразрешимой.
На этот раз он явился в другом костюме, темно-зеленом. В соломенной шляпе с выцветшей синей лентой, белых туфлях и с широкой улыбкой на лице, как обычно, небритом.
— Вы когда-нибудь спите? — пробурчал я.
— А вы до сих пор в Сингапуре, Которн? — и Дэнджефилд протиснулся мимо меня в номер.
— Как видите.
— Где выпивка?
Я двинулся в долгое путешествие к кровати.
— Там.
Дэнджефилд направился к комоду, на котором стояла бутылка шотландского, налил подстакана, выпил, и меня чуть не вывернуло наизнанку.
— Чертовски длинный перелет, — он вновь наполнил стакан.
— Вам не кажется, что вы сбились с привычного маршрута? — спросил я, осторожно укладываясь на кровать.
Дэнджефилд снял шляпу и небрежно бросил ее на диван. Шляпа приземлилась на пол, но поднимать ее он не стал.
— Сигареты есть?
Я глянул на комод. Он нашел пачку, достал сигарету, закурил и сел в кресло.
— У вас отличный номер.
— Вы остановились здесь?
— Я плачу за себя сам, Когорт. И остановился в «Стрэнде» на Бенсулен-стрит. Шесть долларов в сутки, американских.
— А почему Бюро не оплачивает ваши расходы?
Дэнджефилд презрительно фыркнул.
— Я даже не просил об этом. Взял отпуск на две недели, обратил облигации в наличные и мотанул в Сингапур. Вы плохо выглядите.