— А чувствую себя и того хуже.
— Что случилось?
— Выполнял план Дэнджефилда. Блестящая идея, знаете ли.
— Так что все-таки произошло?
— Вчера утром человек Сачетти стрелял в меня. А вечером мне досталось от его людей, когда я заглянул к нему на яхту.
— Куда?
— К нему на яхту «Чикагская красавица». Только его там не оказалось.
— Кого же вы застали?
— Его жену и двух приятелей. Но не волнуйтесь, я передал ей все, что требовалось. Насчет трех парней в Лос-Анджелесе.
— Что еще? — не отставал Дэнджефилд.
— Еще Карла Лозупоне.
— Где она?
— В номере напротив.
— Почему вы ее вспомнили?
— Она говорит, что виделась с Анджело. Но она постоянно лжет.
— Когда?
— Позавчера. Хотела уплатить ему миллион долларов.
— Черт побери, Которн, переходите наконец к делу.
— Хорошо. Сачетти шантажировал не только Чарльза Коула, но и Джо Лозупоне. Его дочь прилетела сюда только по одной причине: заплатить Сачетти за имеющиеся у него компрометирующие документы и предупредить, что вторая попытка шантажа закончится его смертью. Она сказала, что Сачетти согласился, но при одном условии. Условие это следующее: я должен покинуть Сингапур через семьдесят два часа… полагаю, теперь, уже через сорок восемь. И она просветила меня в одном вопросе. Ее отцу, видите ли, не понравится, если из-за меня с Сачетти что-то приключится.
— Что вы еще выяснили?
— Сачетти пустил здесь глубокие корни.
— Каким образом?
— Он удачно женился.
— И его тесть — важная шишка?
— Вот именно.
В хронологическом порядке я изложил ему весь ход событий, с отлета из Лос-Анджелеса до того, как он постучал в дверь моего номера. Я говорил почти полчаса, а потом Дэнджефилд поднялся и зашагал по комнате. Шагал он минут пять, но, видимо, устал, и остановился у кровати.
— Вы не собираетесь одеваться?
— Знаете, Дэнджефилд, мы только прошли первую часть вашего плана, а в меня уже стреляли и избили до потери сознания. Я, пожалуй, пропущу вторую. У меня такое ощущение, что она закончится водяной пыткой и бамбуком, прорастающим через задницу.
— Где мы можем поесть?
— Вот с этим здесь никаких проблем. Позвоните вон в тот звонок и скажите коридорному о ваших желаниях, когда он войдет в номер.
— Вам что-нибудь заказать?
— Кофе. Много кофе. Но сейчас я намерен одеться. После того, как выберусь из постели. Затем приму душ и, если смогу, почищу зубы, даже, возможно, побреюсь. Как видите, я не собираюсь сидеть сложа руки. Я распланировал себе все утро.
Дэнджефилд нажал кнопку звонка.
— Вы уверены, что вас не били по голове?
— Я уверен лишь в том, что главные события еще впереди.
— Что вы имеете в виду?
— Вторую часть Плана Дэнджефилда, к которой мы должны перейти. Кстати, как мы это сделаем?
— Просто, — Дэнджефилд выудил из моей пачки вторую сигарету. — Мы скажем Анджело то, что должны были сказать ему вы.
— Мы?
— Вы попали в передрягу, Которн. Вам нужен напарник.
— С этим я не спорю. Но где мы найдем Сачетти, если он не хочет, чтобы его нашли.
— Он живет на яхте, так ведь?
К этому времени я уже сидел на краю кровати. Еще час, и я смог бы добраться до ванной.
— Хорошо. Мы отправимся на яхту. Там не любят гостей, но мы все равно отправимся туда. С чего вы взяли, что нас пустят на борт?
Дэнджефилд зевнул, потянулся.
— Иногда, Которн, мне кажется, что у вас вместо мозгов дерьмо. Он знает о трех парнях и телеграмме. Вы сказали об этом его жене, так?
— Сказал.
— Он в это не поверит. Но захочет выяснить, почему мы хотим, чтобы он вам поверил.
— То есть он все-таки встретится с нами?
Дэнджефилд даже поднял глаза к потолку.
— Клянусь Богом, прошлой ночью они-таки. ударили вас по голове.
В ванной комнате я задержался. Струйки воды из душа иглами впивались в мою спину, а бритва весила не меньше десяти фунтов. Когда же я наконец вышел из ванной, Дэнджефилд добивал остатки непомерного завтрака.
— Теперь вы совсем другой человек. Чистенький, свеженький. Я расписался за вас на счете.
— Еще немного практики, и вы сможете подписывать мои банковские чеки. Кофе остался?
— Сколько хотите.
Зазвонил телефон, я снял трубку.
— Мистер Которн? — голос миссис Сачетти я узнал сразу, хотя она и не назвалась. — Я передала мужу ваши слова.
— А я после вашего ухода получил то, что он обещал передать мне. С лихвой.