– А почему вы подозреваете Беатрис в подобных… э-э… устремлениях?
– Из-за длинных слов, дорогая. Она использует слишком длинные слова – и в своей колонке, и даже в застольных беседах. Куда это годится?
– Но ведь если она пишет заметки для газетной рубрики, значит, ее уже можно считать писательницей?
Мадам Аркана откусила добрую половину бисквита и шумно отхлебнула чая.
– Это совсем другое дело. Дамы любят сплетни, и им нравится, когда их имя мелькает в газетах. А мужчины, будучи сильным полом – или, по крайней мере, считая себя таковым с нашего позволения, – читают и пишут только серьезные новости. Это дает им иллюзию, что они всем заправляют. Ни в одной уилтонской газете не позволят представительнице слабого пола писать новости.
– Понимаю, – сказала я, хотя на самом деле не понимала ровным счетом ничего. – Что ж, если вы больше ни в чем не нуждаетесь…
– О, я чрезвычайно довольна! Ваша миссис Уилсон велела заварить чай в полном соответствии с моими указаниями. Она, конечно, сушеная карга, но дело свое знает. Определенно здесь выдерживают высокий уровень обслуживания.
Я начала потихоньку отступать к двери.
– Ах да, послание! – проговорила мадам Аркана. – Порой я слышу такие вещи, особенно если мне удается сосредоточиться, вопреки тому, что мои клиенты пытаются хитрить и заняты собственными трюками. На этот раз пришел мужчина в возрасте, очень добрый… я бы сказала, он викарий, но это лишь мое впечатление…
– Викарий? – Я невольно сжала кулаки. Ну конечно, если она расспросила стэплфордскую прислугу, ей могли сказать, что я выросла в доме викария. Мне хватило глупости проболтаться об этом Рори, хотя я умолчала о своем происхождении в разговоре со Стэплфордами. Тут я похолодела от ужасной мысли: неужели мадам Аркана решила меня шантажировать?
– О, священники часто приходят. Жутко надоедливый народ. Я им постоянно повторяю, что проповеди тут неуместны – на сеансы собираются люди, которым нет дела до христианских заповедей, иначе их бы там не было, верно? Так с какой же стати они будут слушать наставления мертвых священников? Вот если бы эти духи рассказали, как устроена жизнь после смерти, с профессиональной, так сказать, точки зрения… Но честно признаться, на спиритических сеансах от них никакого проку – все время твердят о каких-то бездомных кошках, престарелых родственниках и протекающих церковных крышах.
– Я здесь не работаю, – на всякий случай сказала я, чтобы пресечь дальнейшие попытки вытянуть из меня семейные тайны. – Меня нанял мистер Бертрам. Его дом затопило…
– Ах вот почему викарий все бормотал о том, что вода поднимается, – мгновенно отреагировала мадам Аркана.
Я уже начинала злиться. Эта женщина явно пыталась меня обморочить. Пришлось изобразить матушку и ее самое надменное выражение лица 5.
– Категорически сомневаюсь, что послание адресовано мне.
– Он говорит – вы сейчас копия своей матушки, – засмеялась мадам Аркана.
– Он здесь?
– Сложно объяснить, особенно тем, кто не верит в духов. Это скорее ощущение присутствия, и оно быстро рассеивается. Нет, пожалуй, я не могу сказать, что он здесь был.
– В таком случае… – Я открыла дверь.
– Он велел предупредить, чтобы вы опасались своих врагов. – Мадам Аркана тряхнула головой. – Нет, не так. Он сказал: «Опасайся за своих врагов». Я в этом особого смысла не вижу, но, возможно, вам его слова пригодятся. Он, по-моему, очень беспокоился из-за этого. И еще передал мне странное чувство – как будто должно произойти что-то скверное. Впрочем, не обращайте внимания. Духи вечно пытаются нагнать страха на простых смертных. Иногда мне кажется, что это их единственное развлечение. – Она откинулась на подушки и закрыла глаза. – Скорее всего, вам нечего опасаться, дорогая.
– Разумеется, нечего, – сказала я.
Мадам Аркана открыла один глаз:
– У вас же нет никаких предчувствий, правда?
Я, оставив этот вопрос без ответа, осторожно закрыла за собой дверь и поспешно направилась в свою каморку. Раздеваясь в темноте, я, к собственному неудовольствию, чувствовала, что вся дрожу. Дама в тюрбане была права. Я не могла четко выразить свои ощущения и уж точно не верила, что они как-то связаны с потусторонним миром, но с того самого момента, как мы проехали в ворота Стэплфорд-Холла, у меня в душе нарастал страх, а теперь, задув свечу и оказавшись в непроглядной тьме, я была так напугана, что сердце колотилось, будто внутри кто-то бил в барабан.
5
Матушка, при своем росте четыре фута восемь дюймов, утверждала, что в юности могла одним-единственным взглядом укротить любого кавалера, а некоего молодого герцога и вовсе заставила разреветься. Имя этого герцога она, к сожалению, назвать отказалась.