Пафнутьев пошарил взглядом по столу, убедился, что бутылка пуста, его рюмка тоже пуста, и лишь после этого посмотрел в глаза Халандовскому.
— Не знаю, Аркаша, не знаю. Нетрудно ответить, что да, дескать, никогда, никто, ни за какие деньги! Но я знаю, что такие слова… никогда, навсегда, по гроб жизни… немногого стоят. Серьезные люди их не произносят. Девочка и мальчик могут клясться друг другу в сиреневых кустах… Но мы-то с тобой знаем, чем кончаются такие клятвы.
— Чем, Паша?
— Младенцами в мусорных ящиках. Каждый день в мусорных ящиках находят живых, полуживых, задушенных, забитых младенцев.
— И больше ни к чему юношеские клятвы не приводят? — изумленно спросил Халандовский.
— Может быть, случается что-то и менее печальное, но это уже не по моей части. Это по другому ведомству.
— Паша, у тебя в жизни два выхода.
— Ну?
— Или напиться, или поменять работу.
— Я выбираю первое.
— Понял. — Халандовский опять рванулся было к холодильнику, но на этот раз его остановил телефонный звонок. — Да! — раздраженно закричал он в трубку. — Вас слушают! О! — воскликнул через секунду голосом, полным раскаяния. — Виноват! Нет мне прощения. Исправляюсь немедленно! Вика! — Халандовский протянул трубку Пафнутьеву.
— Надо же, — удивился тот и еще некоторое время медлил, пытаясь понять, что заставило жену звонить в столь неурочный час. — Пафнутьев на проводе, — наконец сказал он, сразу осев, ссутулившись и как бы смирившись с неизбежным.
— Паша, ты как? В порядке?
— Как всегда!
— Понятно, — сказала Вика, но как-то не так сказала, не тем тоном, который Пафнутьев мог принять спокойно и равнодушно. Прозвучала в голосе Вики нотка безутешности и горького, смиренного понимания.
— Что тебе понятно, дорогая?
— Звонил Шаланда.
— И что?
— Тебя ищет.
— Зачем?
— Он будет у себя еще минут пятнадцать. И просил… Если сможешь, позвони ему. — И опять в слове «сможешь» прозвучала та самая нотка безутешности.
— Смогу.
— Он звонит уже не первый раз… Я скажу, чтобы ждал твоего звонка, да?
— Он у меня дождется! — дурашливо прошипел в трубку Пафнутьев.
— Паша… Ты не слишком задержишься?
— Теперь-то уже наверняка слишком. Шаланда зря звонить не станет…
— Мой ужин, конечно, не сравним с халандовским, но и он тебя ждет.
— Дождется, — повторил Пафнутьев.
— Спокойной ночи, Паша.
— Вот за это спасибо. — Пафнутьев с силой потер лицо ладонями, беспомощно посмотрел на Халандовского.
— Еще рюмку? — спросил тот.
— Я, конечно, дико извиняюсь…
— Понял. Тебе нужен кусок мяса в дорогу.
— Зачем?
— Кто знает, когда ты в своей жизни, полной риска и смертельной опасности, снова соберешься перекусить. — Халандовский, подхватив на кошмарную свою вилку оставшееся мясо, понес его на кухню.
А Пафнутьев тем временем набрал номер милицейского начальника города полковника Шаланды.
— Куда ехать? — спросил Пафнутьев вместо приветствия, едва Шаланда успел поднять трубку, едва успел произнести свое сипловатое «Слушаю!».
Шаланда помолчал некоторое время. Он узнал голос Пафнутьева, тем более, что ждал его звонка, но вот так сразу ответить на вопрос… А нет ли в нем скрытой насмешки, не таится ли здесь злая шутка или желание обидеть его, поставить на место? Своим вопросом Пафнутьев лишил Шаланду возможности сделать замечание, поворчать — после вопроса Пафнутьева все его назидательные слова теряли смысл.
— За город.
— Убили?
— Убили, — помолчав, ответил Шаланда, решив, видимо, что подробно говорить о таких вещах по телефону не следует.
— Большой человек?
— Да.
— Совсем-совсем большой?
— Паша… — Шаланда был задет легкомысленным тоном Пафнутьева. — Скажи мне, пожалуйста… Не скрывая, не тая… Куда за тобой заехать?
— Другими словами, человек настолько большой, что даже я там понадобился?
— Да.
— И даже ты? — продолжал удивляться Пафнутьев.
— Да. — На этот раз Шаланда все-таки уловил насмешку и обиделся.
— Знаешь, где живет мой лучший друг и твой восторженный поклонник Аркаша Халандовский?
Не отвечая. Шаланда положил трубку.
— Чей я восторженный поклонник? — спросил Халандовский, появляясь в дверях с объемистым свертком, обернутым промасленной бумагой.
— Шаландовский, — рассмеялся, наконец, Пафнутьев.
— А, да… Это за мной водится. Заглянул бы когда-нибудь со своим Шаландой, а? Говорят, забавный такой человечек… Заглянешь?
— С одним условием.