— Минутку, Эл,— пробурчал инспектор. Эллери, глаза которого светились лихорадочным блеском, подошел к отцу.— Мы попали в забавное положение. У нас с тобой нет никаких официальных полномочий. Мы не можем даже дотронуться до тела. Надо дозвониться до
Эскуэвы, вероятно, именно там находятся ближайшие судебные власти.
— Я уже думал об этом,— нахмурился Эллери,— но ведь если они не смогут пробиться сквозь огонь...
— А, ладно,— мрачно решил инспектор.— Это не первый случай, когда мы будем действовать на свой страх и риск и, кстати, тоже во время отпуска.— Он кивнул головой в сторону библиотеки.— Последи-ка за этими людьми. Я пойду в гостиную, позвоню в Эскуэву, посмотрим, может мне удастся связаться с шерифом.
— Хорошо.
Инспектор перешагнул через револьвер, лежавший на ковре, как будто он его даже не заметил, и вышел через дверь, ведущую в коридор.
Эллери некоторое время наблюдал за действиями доктора Холмса. Доктор, бледный и спокойный, расстегнул рубашку убитого. Показались два пулевых отверстия. Края ран под запекшейся кровью посинели. Он внимательно осмотрел их, не сдвигая с места само тело, бросил взгляд на дверь, через которую только что вышел инспектор, кивнул Эллери головой и начал ощупывать руки и плечи покойного. Эллери, в свою очередь, понимающе кивнул и направился к той же двери. Затем наклонился и, взявшись за длинное дуло, поднял револьвер. Он тщательно рассматривал его при свете солнца, вливающегося в комнату через широкие окна, и покачал головой.
— Даже если бы у нас был алюминиевый порошок...— пробормотал он.
— Алюминиевый порошок? — спросил доктор Холмс, не глядя на Эллери. Полагаю, вы хотите исследовать отпечатки пальцев, мистер Кван?
— Едва ли в этом есть необходимость. Ручка револьвера прекрасно отполирована, курок прямо сверкает, а что касается дула...— Он пожал плечами.— Кто бы ни пользовался этим оружием, он принял все меры предосторожности — револьвер тщательно вытерт. Никаких следов. Иногда мне хочется, чтобы издали какой-нибудь закон против публикации детективных романов. Они дают потенциальным преступникам слишком много указаний, как следует скрывать следы. Гм... Две пустых камеры... Уверен, именно этот револьвер виновен в смерти доктора Ксавье. Однако, вы должны извлечь пули, доктор.
Доктор Холмс снова кивнул. Затем прошел в лабораторию и, вернувшись оттуда с блестящим инструментом, снова склонился над трупом.
Эллери тем временем принялся исследовать маленький комод. Он стоял у стены, отделяющей кабинет от библиотеки, как раз у двери в коридор. Верхний ящик был слегка приоткрыт. Эллери выдвинул его. В ящике лежали поцарапанная, с облупившейся краской кобура с оторванным ремешком и, в глубине, коробка с несколькими патронами.
— Доктор Холмс, оружие принадлежит доктору Ксавье? Судя по кобуре и самому револьверу — это старая армейская штука...
— Да,— ответил доктор Холмс, бросив на Эллери быстрый взгляд.— Он служил во время войны. Пехотный капитан. И хранил этот револьвер как воспоминание... А теперь...— Он умолк.
— А теперь он обернулся против него,— заметил Эллери,— как странно иногда в жизни получается... А, папа... Какие новости?
Инспектор захлопнул за собой дверь.
— Случайно удалось захватить в городе шерифа. Он заскочил туда, чтобы хоть чуть-чуть поспать. Все так, как мы и предполагали.
— Невозможно прорваться? Да?
— Никаких шансов. Пожар усиливается. Хотя он все равно не смог бы выбраться сюда. Они нуждаются в каждой паре рук. Трое уже получили смертельные ожоги и, как я понял из нашего разговора, весть о четвертом трупе не произвела на него особого впечатления.
Эллери внимательно изучал фигуру высокого блондина, мистера Ксавье, все еще опиравшегося о косяк двери.
— Понимаю. Итак?
— Когда я назвал себя, шериф сразу ухватился за это и назначил меня своим специальным представителем. Дал все полномочия в отношении производства следствия и даже арестов, если в этом возникнет необходимость. Он приедет сюда вместе с районным следователем, как только сможет прорваться через огонь. Итак, господа, все возложено на нас.
У человека в дверях вырвался странный вздох: не то облегчения, не то отчаяния, не то просто сильного утомления. Эллери так и не мог понять его истинного характера.
Доктор Холмс выпрямился.
— Я все закончил,— объявил он тусклым голосом.
— А,— сказал инспектор.— Молодец. И какой приговор?
— А что именно вы хотите знать? — доктор пальцами правой руки вцепился в край закрытого картами стола. Говорил он с трудом.
— Причиной смерти явился выстрел?
— Да, никаких других признаков насилия на теле нет. По крайней мере, насколько это можно установить на основании наружного осмотра. Две пули в правой стороне груди, немного левее грудной кости, но довольно высоко. Одна ударилась в третье заднее ребро и рикошетом отлетела в верхушку правого легкого. Другая попала ниже и прошла между двумя ребрами недалеко от сердца.
Из-за двери послышалось всхлипывание. Трое мужчин не обратили на это никакого внимания.
— Кровоизлияние? — спросил инспектор.
— Да. Довольно сильное. Кровавая пена на губах, как видите.
— Смерть мгновенная?
— Я бы этого не сказал.
— Я тоже пришел к такому заключению,— вмешался Эллери.
— Каким образом?
— Сейчас объясню. Ты не рассмотрел как следует труп, папа? Доктор, что вы скажете насчет направления выстрелов?
Доктор Холмс провел рукой по губам.
— Не думаю, чтобы по этому поводу могли быть какие-нибудь сомнения, мистер Квин. Револьвер...
— Да-да,— нетерпеливо перебил его Эллери.— Мы это сами видим очень хорошо, доктор. Но угол, под которым пули вошли в тело, подтверждает это?
— Я бы сказал, да. Да, несомненно. Оба пулевых канала показывают тот же угол. Выстрелы были произведены точно с того места на ковре, где вы подняли револьвер.
— Хорошо,— проговорил Эллери удовлетворенно.— Немного вправо от доктора Ксавье, но прямо перед ним. Значит, он не мог не знать о присутствии в комнате убийцы. Между прочим, вы, вероятно, не знаете, было ли оружие в ящике вчера вечером?
Доктор Холмс пожал плечами.
— К сожалению, нет.
— Ну, это не так уж и важно. Вероятно, было. Все указывает на то, что преступление заранее не готовилось.
Эллери объяснил отцу, что револьвер взят из ящика комода, что он принадлежал доктору Ксавье и что после выстрелов отпечатки пальцев были тщательно вытерты.
— Легко представить себе, что случилось,— задумчиво проговорил инспектор.— Конечно, нельзя сказать, через какую из четырех дверей вошел убийца. Он мог войти и через дверь библиотеки, и через коридорную дверь. Но одно ясно: когда убийца вошел, доктор раскладывал пасьянс, сидя там же, где и сейчас. Убийца открыл ящик, взял оружие... Скажите, а револьвер всегда был заряжен?
— Думаю, да,— ответил доктор Холмс.
— Убийца достал оружие, стоя около комода, ближе к коридорной двери, выстрелил дважды, вытер начисто револьвер, бросил его на ковер и скрылся в коридоре.
— Не обязательно,— заметил Эллери.
Инспектор пристально посмотрел на него.
— А почему нет? Зачем выходить в дальнюю дверь, если прямо сзади находится другая?
— Я просто сказал «не обязательно». Думаю, все случилось именно так, как ты говоришь. Но это ничего не доказывает. Не важно, через какую дверь убийца вошел и через какую вышел. Это нам все равно ничего не даст. Ни одна из этих дверей не ведет в такую комнату, из которой не было бы другого выхода. Тот, кто незаметно спустился со второго этажа, мог войти в любую из них.
Инспектор фыркнул. Доктор Холмс устало проговорил:
— Если это все, что вы хотите от меня, джентльмены... Вот пули.:— Он бросил на стол две сплющенные пули, покрытые запекшейся кровью.
— Те же самые? — спросил инспектор.
Эллери небрежно посмотрел на них.
— Да, те же, что в револьвере и в коробке. Прежде чем вы уйдете, доктор...