Мисс Форрест быстро проговорила:
— Ну, конечно же, давайте не будем идиотами, Мари... Вы оба одеты, я имею в виду обоих Квинов... Что случилось?
— Все в свое время,— проворчал инспектор.— Но поскольку вы все проснулись, мы вам скажем, в чем дело. И давайте не будем, как правильно заметила мисс Форрест, отвлекать наше внимание от весьма важного дела подозрениями в отношении нравственности моего сына. Конечно, он бывает иногда глуповат, но не до такой степени. Мистер Квин пришел сказать вам, миссис Карро, что было совершено еще одно нападение.
— Нападение?
— Именно так.
— У-у-убийство?
— Да, он убит.
Все в недоумении переглядывались, стараясь прочитать что-нибудь на лицах друг друга.
— Это Марк,— глухо проговорила миссис Ксавье.
— Да, Марк,— печально подтвердил инспектор.— Его отравили, устранили с дороги раньше, чем он смог произнести то, что начал говорить сегодня вечером. Я не буду касаться того, что сделали при этом со мной, хотя вам будет небезынтересно узнать, что этот же самый негодяй угостил меня хорошенькой дозой хлороформа. Да, Ксавье убили.
— Марк умер,— повторила миссис Ксавье глухим голосом и, закрыв лицо руками, начала всхлипывать.
Смертельно побледневшая миссис Карро подошла к двери, ведущей в комнату близнецов, и обняла за плечи своих сыновей.
В эту ночь никто уже больше не ложился спать. Никому не хотелось возвращаться в свои спальни. Стадный инстинкт заставил их быть все время вместе, подобно тому, как испуганные животные, сбившись в кучу, с ужасом прислушиваются к неожиданным звукам, раздающимся из темноты.
Не без некоторого злорадства Эллери вызвался сопровождать их одного за другим в комнату убитого, чтобы они могли взглянуть на покойника. При этом он внимательно следил за их поведением. И кто-то настолько отлично сыграл свою роль, что Эллери не почувствовал обмана. Они представляли собой группу насмерть испуганных людей. Миссис Уири даже сделалось дурно, и пришлось холодной водой и нюхательной солью приводить ее в чувство. И только близнецов, ставших совсем маленькими мальчиками, освободили от этого испытания.
К тому времени, когда эта процедура была окончена и мертвого адвоката отправили в холодильник разделить там место со своим братом, наступил палящий рассвет.
Квины стояли в комнате, которую только что посетила смерть, и печально смотрели на пустую кровать.
— Ну, сынок,— сказал инспектор со вздохом,— видимо, нам придется сдаться. Это дело мне не под силу.
— Это потому, что мы до сих пор были слепы,— воскликнул Эллери, сжимая кулаки.— Доказательства налицо. Ключ, данный нам Ксавье... О, черт, это надо как следует обдумать, а у меня голова раскалывается.
— Я думаю, мы можем быть уверены в одном,— проговорил инспектор,— он был последним. Он не был связан с основным мотивом, по которому убили его брата. С ним разделались, чтобы не дать ему возможности выдать настоящего убийцу. Но как, черт возьми, ему удалось узнать это?
— Да, хотелось бы выяснить, как ему удалось узнать... Между прочим, ты не задумывался над тем, почему Ксавье пытался оклеветать свою невестку?
— Знаешь, так много всего произошло...
— Но это же очень просто. После смерти Джона Ксавье его наследницей становится миссис Ксавье. И миссис Ксавье — последний представитель этой ветви семьи. Детей у них нет. Если с ней что-нибудь случится, к кому перейдет все состояние?
— К Марку Ксавье,— воскликнул инспектор, впервые схватив всю ситуацию.
— Совершенно верно. Эта подтасовка очень умно устраняла ее с его пути, это дало бы ему возможность захватить состояние, не пачкая своих рук кровью.
— Да, действительно, черт возьми.— Инспектор покачал головой.— А я думал...
— Что ты думал?
— Я думал, между ними что-то есть.— Он нахмурился.— Почему именно миссис Ксавье приняла на себя обвинение в убийстве, которого она не совершала? Потому что хотела выгородить Марка Ксавье. Других причин я не вижу. Если она думала, что убийство совершил он, и если она была в него отчаянно влюблена... Да, но это никак не увязывается с его попытками подтасовать обвинение против нее.
— Так бывает,— сухо заметил Эллери.— Страстные женщины, влюбленные в своих деверей, могут пойти на совершенно невероятные вещи. А эта мадам Ксавье к тому же наполовину рехнувшаяся. Но не это беспокоит меня.— Он подошел к ночному столику и взял оторванный кусочек бубнового валета, который он вытащил из окоченевшей руки Ксавье.— Меня беспокоит вот этот кусочек загадочной картинки. Конечно, можно понять, почему Ксавье решил оставить ключ к разгадке убийцы именно этим путем, хотя у него под рукой были и бумага, и карандаш, вот здесь, в этом же ящичке...
— Они там были?
— Да.— Эллери устало махнул рукой.— Это, пожалуй, можно объяснить. Он был очень неглуп, этот адвокат, и считал, что таким образом он прекрасно добьется своей цели. Ты помнишь, перед тем, как он потерял сознание, имя убийцы было у него на кончике языка. Когда он пришел в себя, это имя было все еще там. Он вспомнил о картах. Сознание было совершенно ясное. Потом вошел убийца. Беспомощного, его заставили проглотить из пузырька щавелевую кислоту. Карты все еще были в его сознании... О, это совсем не странно, именно так все и произошло.
— Но, кажется, тебе такое объяснение не очень-то нравится? — проговорил инспектор.
— А, ерунда.
Эллери подошел к окну посмотреть на красное зарево. Потом к нему присоединился и инспектор. Он облокотился на подоконник в усталой, удрученной позе.
— Черт возьми, а пожар-то усилился,— пробормотал старик.— Вот черт! У меня голова как тыква. В глубине сознания мысль о пожаре не покидает меня. Чувствуешь, как нас обдает жаром? А тут еще это преступление, вернее, преступления... Что же хотел сказать Ксавье этим бубновым валетом?
Эллери отвернулся от окна и пожал плечами. Вдруг он застыл на месте и широко открытыми глазами посмотрел на руку инспектора.
— Ну, что теперь случилось? — сварливо произнес инспектор, поглядывая на свою руку. Потом он тоже вздрогнул, и некоторое время они молча пристально смотрели на маленькую ручку инспектора, с четко вырисовывающимися голубыми венами и сморщенной кожей. Они смотрели так пристально, будто неожиданно обнаружили, что на руке не хватает одного пальца.
— Кольцо,— прошептал инспектор.— Кольцо пропало.
Глава 16
Бубновый валет
— Так, теперь еще и это,— медленно проговорил Эллери.— Это замечательно. Где ты его потерял? — Инстинктивно Эллери посмотрел на свою руку, на которой сверкал красивый перстень — средневековая безделушка, купленная им недавно за несколько лир во Флоренции.
— «Потерял?» — Инспектор всплеснул руками.— Я его не терял, Эл. Оно у меня было еще вчера, даже сегодня утром. Ну конечно, я помню, что, когда я смотрел на ручные часы — это было в половине первого,— оно еще было на моей руке.
— Постарайся все хорошенько вспомнить,— сказал Эллери.— Я видел его на твоем пальце, когда уходил вчера вечером, чтобы вздремнуть, но когда я в два часа ночи нашел тебя на полу, кольца на пальце уже не было. Черт возьми, его кто-то украл.
— Как это ты догадался? — саркастически проговорил инспектор.— Конечно, его украли. Украл тот мерзкий негодяй, который усыпил меня и прикончил Ксавье.
— Несомненно.— Эллери начал нервно ходить взад и вперед по комнате.— На меня гораздо большее впечатление, чем все остальное, производит эта пропажа кольца. Какой риск! И ради чего? Чтобы украсть простенькое десятидолларовое кольцо, к тому же старомодное, годное только как грузило, за которое в наше время не дадут и одного мексиканского доллара.
— Но, тем не менее, кольцо украли. И, клянусь Богом, я выбью зубы тому, кто это сделал. Это кольцо твоей матери, сынок, и я не отдал бы его никому и за тысячу долларов.— Он направился к двери.
— Куда ты идешь? — воскликнул Эллери, схватив его за руку.
— Обыскать до ниточки всю эту проклятую свору.