— Да, — кивает Поль. — Эта загадка только вам под силу.
Поль и Светик вопросительно смотрят на меня.
— Нет, нужно искать не желающего убить мсье, — говорю я. — А желающего убрать Теруань.
— Да? — удивленно восклицает Светик.
— Весьма странно, что выстрелы прозвучали одновременно, не так ли? — продолжаю я. — Мсье, зная вспыльчивый характер Теруань, провоцировал ее. Мсье и его сообщник договорились. Мсье провоцирует Теруань на выстрел, а сообщник ранит его. Все выглядит, будто Теруань покушалась на жизнь человека. Рискованный план.
— Какие подлецы! — восклицает Поль. — Спасибо Светик, она не допустила несправедливости.
Я говорю о том, что очень горжусь своей ученицей. Она опускает глаза и краснеет.
— У Теруань много врагов. Как среди двора, так и среди революции, — говорю я.
— Революции? — удивляется Светик. — Но все ее так любят!
— Или делают вид, — возражаю я. — Их пугает ее непостоянство. Она в любой момент может встать на защиту двора. Ведь она сочувствовала королеве, не так ли? Может, виной всему зависть. Может, ее неумение контролировать слова и поступки кого–то смертельно оскорбили. Мотивов достаточно, но первый мне кажется наиболее подходящим в данной ситуации.
— Поль, тебе надо с ней поговорить, — говорит Светик. — Обязательно.
Я вдвойне горжусь мой ученицей. Она поступила благородно. В этой ситуации она думала только о спасении Теруань, иные чувства в роковую минуту пропали. Значит, чувство долга у нее проявляется само собой, закрывая все обиды. Это просто замечательно.
Меня очень радует, что все закончилось хорошо. Было так больно смотреть на страдания ребенка. Оказывается, все складывается так, как мы и не смеем предполагать.
Поль смотрит на часы. Ему пора уходить.
— Светик, завтра будет прием… — начинает он.
— Нет! — испуганно вскрикивает она. — Может, просто посидим в кафе?
— Хорошая идея! — одобряет Поль. — До завтра.
Они мило улыбаются друг другу.
— Кстати, о Бланке Легран, ты, похоже, к ней неравнодушен, — говорит мне Светик, проводив друга. — Ты так ее жалеешь! Цветы для нее приготовил?
— Для нее, — говорю я. — Дело в том, что у нее сегодня день рождения, и она ни разу в жизни не получила поздравления. Я собираюсь быть первым. Бедная женщина…
— А мне показалось, что она наглая, — морщится Светик.
— Так держаться обязывает ремесло куртизанки, — поясняю я, — на самом деле у нее чувствительная тонкая душа.
— Ха, оказывается она белая и пушистая, — смеется Светлана. — А как же Мадлен?
— Эта красотка давно презирает меня, — говорю я. — Она уже похоронила былое. Пора бы и мне прекратить жить прошлым.
Я говорю это, а сам думаю. Нет, Мадлен Ренар, я только отступаю. Унизительно быть навязчивым. Потом, спустя время, я вновь добьюсь вашей любви. А Светик о подобных планах знать не обязательно.
— Когда ты пойдешь к Легран? — спрашивает Светик.
— Вечером, — говорю я. — А сейчас я хочу проведать графа Мирабо.
— М-да… тут все слишком запутано… Неужели разум должен проиграть! Ведь у тебя нет доказательств против графа! — расстроено говорит Светик.
Я спешу ее утешить:
— Нет, дорогая Светик, разум никогда не проигрывает. Ведь это разум.
Я, граф Мирабо, с усмешкой поглядываю на Робеспьера.
— Что вас привело ко мне на этот раз? — спрашиваю я.
Он спокойным учтивым тоном пересказывает мне свои догадки. Какая наглость! Я пытаюсь справиться с гневом, но у меня это плохо получается. Я готов стереть в порошок наглого голодранца. Все мое тучное тело трясется от негодования.
— Не знаю, где вы обнаружили эту грязь! — говорю я напряженно. — Но вы этого никогда не докажете.
— Вы совершенно правы! — на тонких губах аррасского голодранца мелькает улыбка. — Только газетчикам доказательства не нужны. Они с радостью напишут о вашей двойной игре. Особенно будет рад Марат! Он на вас давно зубы точит.
— Народ скорее поверит мне! — я теряю над собой контроль. — Мирабо все любят!
Нахальный сопляк продолжает улыбаться:
— Тут вы опять правы, мсье. Сначала люди поверят вам, потом заинтересуются новостью, потом задумаются над ней, потом у них появятся подозрения, а там и доказательства подоспеют. Медленно–медленно ваша популярность начнет падать. Рано или поздно, вы совершите ошибку. Конечно, газетчикам эта новость будет предоставлена не сразу.
Я могу только прошипеть:
— Убирайтесь.