– Нет, – ответил Ларри, улыбаясь. – Просто смотрю по сторонам. У вас здесь очаровательное старое поместье, миссис Фрост. Эта стена в конце сада толщиной не менее десяти футов, а то и больше.
Когда-то там должны были размещаться помещения для охраны или конюшни. Их, видимо, замуровали?
– Полагаю, что да, – неуверенно сказала Лоррейн. – Если вам интересно, я уверена, вы сможете найти упоминание об этом в книге старого Баркли. Вы поедете с нами попозже в город?
– Конечно, если вы меня с собой возьмете. А можно ли рассчитывать, что ваш муж присоединится к нам?
– Он встретится с нами в гостинице на чае, – сказала Лоррейн, вставая. Она обернулась и улыбнулась Дэни. – Я оставлю вас, мисс Китчелл, гамак в вашем распоряжении. Можете поднять ноги и отдохнуть. Мы не уедем еще с часок.
Она забрала с собой Ларри и ушла по извилистой дорожке между апельсиновыми деревьями и розами, а Дэни смотрела им вслед и думала о Лэше, о том, что он только вчера вечером говорил об Амальфи Гордон. Это не звучало так, как если бы он все еще был в нее влюблен. Хотя не было ли в этом горечи и чувства, что «зелен виноград»?
«Ты не должна верить всему, что он говорит».
Разве она и вправду «молоденькая, романтическая и наивная»? Неопытная школьница, оценивающая вещи и людей по их внешнему виду? А как узнать? Как вообще научиться? Труден путь. Влюбился ли в нее Лэш только потому, что схватился за симпатию первого встречного, чтобы польстить своему оскорбленному самолюбию? Чтобы показать Амальфи, что равнодушен к ней?
Почти целый час Дэни лежала в гамаке, уставившись на голубые полоски неба, проглядывающие сквозь толстый душистый балдахин листьев и цветов над ее головой, а голова ее была так сильно занята личными проблемами, что она даже и не вспоминала ни о мистере Хонивуде, ни о Джембе, ни о Миллисент Бейтс – то есть об убийствах. А затем, без какого-либо предупреждения, сон протянул свой светлый палец и дотронулся до ее глаз, и она даже не услышала Лоррейн и Лэша, когда они пошли ее искать.
Было почти пять часов, когда она проснулась, в саду удлинились тени, а дневная жара спала. Дом был очень тихим, но в гостиной она нашла Найджела, попивающего китайский чай и читающего лондонскую газету недельной давности.
Он уронил газету на пол и поднялся на ноги, увидев ее, а Дэни посмотрела вниз, и ее взгляд привлекли знакомые слова: «Убийство мужчины в Маркет-Лайдоне».
Проследив за направлением ее взгляда, Найджел засмеялся и сказал:
– Вы поймали меня на горячем, мисс Китчелл, купающимся тайком в преступлении. Я весь зарделся. Слишком дешевая распродажа. Но если сказать вам по чести, после всей жалкой болтовни позапрошлым вечером, я почувствовал себя по-настоящему заинтригованным. Эта женщина – Бейтс – все продолжала и продолжала говорить об этом, пока каждый не мог не задуматься, чего же она добивается: конечно, хоть чего-нибудь! Но как-то чувствовалось все же, что в этом что-то есть… Садитесь и выпейте чаю. Индийский или китайский? Китайский просто чудо. Его присылает Тайсону один ароматный старый друг – мандарин из Кантона.
Дэни согласилась на чашку бледного желто-зеленого напитка, который пахнул высушенными цветами, и с довольно отсутствующим видом слушала ясный, мелодичный голос Найджела, продолжавшего свой бесконечный монолог. Она вдруг поняла, что очень легко слушать Найджела и думать о чем-то еще. И тут она была с шокирующей внезапностью вырвана из своей отрешенности.
– А теперь скажите мне, – произнес Найджел, – кто вы есть на самом деле? Я не скажу ни одной живой душе. Конечно, можно попытаться угадать. Но это меня так заинтриговало. Великолепно, таинственно!
Дэни вытаращилась на него и уронила чашку.
– Ай-ай-ай! – сказал мистер Понтинг, грациозно вскочив на ноги и устранив ущерб. – Мне так жаль. Это целиком и полностью моя вина. Но честно, дорогая мисс Как-вас-там-зовут, вы просто не можете быть Адой Китчелл – при любом напряжении самого гибкого воображения. А вы даже представить себе не можете, насколько гибкое оно у меня!
Дэни тупо спросила:
– Почему это я не могу ею быть?
– Но, дорогая, ваш голос! Чистая Нэнси Митфорд. Ни кусочка Нью-Йорка в голосе. И какая женщина будет носить очки, если она в них совершенно не нуждается? Да ведь это простые стекла! И – хорошо, не вдаваясь в детали, – маленькая птичка-блондиночка шепнула мне, что действительно везде ходят слухи о том, что бедная Ада в данный момент находится в Айслингтонской инфекционной больнице со свинкой.
– Миссис Гордон! – вырвалось у Дэни. – Я должна была понять.
– Ну что ж, если честно, дорогая, думаю, что должна. Впрочем, не расстраивайтесь по этому поводу. Возможно, что это не так, да и я в любом случае не пискну ни словечка. Но теперь скажите мне: я умираю от любопытства. Зачем? И, конечно, кто?… Хотя, разумеется, можно сделать такую маленькую аккуратную попытку угадать ответ на этот вопрос, а?