А была ли на самом деле свинка у мисс Китчелл? Или ей просто сообщили в одиннадцать часов, что ее присутствие нежелательно – поскольку это был ее паспорт?
Но ведь была и ночь в Найроби, и человек, который намеревался усыпить ее хлороформом. Это никак не мог быть Лэш. Она слышала, как он спит на софе. Нет, все это полная бессмыслица! Дикое порождение вороньей фантазии Найджела, которое не выдерживает и минуты серьезной проверки.
Но… но тех, кто стремился заполучить письмо, было двое. Или две группы людей. Один, который все еще ищет его, и второй, который взял его. Запечатанный конверт, носивший инициалы Эмори Фроста, был вынут из кармана ее пальто, печать была сломана, а письмо извлечено. И это мог сделать только один человек – Лэш Холден.
– Нет, нет и нет! – воскликнула Дэни громко и отчаянно. – Он бы не стал. Он этого не сделал. Я не верю и никогда не поверю в это!
«А кто еще? – шептал тихий безжалостный голос в ее мозгу. – Как иначе? Ты не должна верить всему, что он говорит…»
Дэни торопливо вскочила и начала ходить по гостиной, споря с собой, пытаясь вспомнить; пытаясь уговорить саму себя, что кто-то еще мог взять письмо. Но выхода не было. Никакой щелочки для спасения. Это мог быть только Лэш.
Можно было бы себе представить, что ловкий карманный вор украл все вместе: с шифоновым платочком и так далее. Но вынуть конверт, извлечь письмо и положить его обратно – это было абсолютно невозможно. А вот Лэш мог это сделать запросто. Даже пока она была в ванной в то утро, или когда она дала ему подержать пальто в самолете.
– Нет! – снова сказала Дэни, умоляюще обращаясь к безразличной темноте. Но даже отрицая, она знала, что ответ только один: «да», поскольку она вспомнила еще кое-что…
Лэша, стоящего на подоконнике в своей комнате прошлой ночью и тянущегося в массу бугенвиллии, растущей над ним. Лицо Лэша, когда она сказала: «Если не Сейид Омар, то кто же?» Его лицо изменилось и стало смущенным и лишенным всякого выражения, и он смотрел в сторону, чтобы не встречаться с ней глазами. Да, письмо взял Лэш. Внезапно она полностью уверилась в этом. По всей видимости, он носил его в своем кармане и, увидев ее исковерканную сумочку, был потрясен, поняв, что карманы могут быть проверены, и решил найти место получше, чтобы спрятать его.
Зачем оно ему? Если, как сказал Сейид Омар, в Занзибаре были люди, окончательной целью которых была диктатура под советским руководством, был ли Лэш секретным агентом, заданием которого было помешать этому? Или он хотел заполучить сокровища Сейида Саида для себя лично?
Джембе… Миллисент Бейтс… Это мог быть Джембе, кто намеревался обыскать ее комнату в Найроби, и Лэш мог об этом знать или догадаться. Миллисент сказала, что она никогда не забудет то лицо, а Лэш сказал, что она умерла, потому что слишком много говорила. Отец Лэша почти наверняка имел экземпляр «Дома Тени», а записка, которая заманила Миллисент на смерть, была напечатана на пишущей машинке Ады Китчелл.
«Испорченный франт, который может подцепить обычную женщину с такой же легкостью, с какой профессиональный мошенник справляется с разочаровавшейся в жизни провинциальной старой девой». Кто-то сказал это о Лэше. Это она, Дэни, – разочаровавшаяся в жизни провинциальная старая дева. Лоррейн тоже намекала, что она молоденькая, неопытная и наивная, – и слишком романтическая! – а Найджел просил ее не быть такой инженю. Возможно, она именно такая и есть.
Слеза скатилась по бледной щеке Дэни, и она нетерпеливо вытерла ее. Плачем делу не поможешь, но была, по крайней мере, одна вещь, которая могла помочь. Она могла убедиться. Она могла бы пойти в гостевой домик и поискать письмо Эмори Фроста. Не сейчас, потому что было уже поздно и все остальные скоро должны были вернуться. Но вскоре представится еще одна возможность, когда она будет уверена, что Лэш ей не помешает.
Машины вернулись минут пять спустя, а поскольку Дэни вовсе не намеревалась в данный момент с кем-то видеться и разговаривать, она побежала в свою комнату и заперла дверь, и открыла ее только тогда, когда Лоррейн постучала ей, чтобы спросить, как она себя чувствует и хорошо ли она поспала?
– Знаешь, дорогая, – обеспокоенно сказала Лоррейн, с некоторой тревогой наблюдая за дочерью, – ты выглядишь совершенно измотанной. Хотя, возможно, это из-за цвета волос. Я действительно считаю, что тебе нужно…