- Ну, и что вы думаете?
- Я уже вам говорил, что я думаю. Он не убивал.
Инспектор устало вздохнул.
- Это предсмертное письмо. Постарайтесь не думать обо всем этом
- Не могу не думать. Ведь убийца на свободе.
- Послушайте, Маклин, вы начинаете действовать мне на нервы. Если вам не нравится, как мы работаем, напишите в газету или обратитесь в парламент. Но хочу предупредить, если начнете своевольничать - наживете большие неприятности.
- Иного я от вас и не ожидал. До встречи, коп. Я вам позвоню, если увижу, как кто-то хочет взломать газовый счетчик.
Вел я себя, конечно, не лучшим образом, просто по-детски. Но я действительно почувствовал себя беспомощным ребенком. Хотелось кричать, плакать, стучать ногами или что-нибудь разломать. Впрочем, можно и напиться. Бутылка все ещё стояла на столе. Да, это самый легкий выход для того, кого не оказывается на месте, когда другу нужна помощь. И я принялся за дело.
Нагнувшись к столу, я вдруг услышал хруст конверта во внутреннем кармане. Вытащив его, высыпал содержимое на стол. Самые легкие деньги в моей жизни. Не стали ли они ценой за жизнь Колина?
Неожиданно все мои прежние подозрения, связанные с работой в Обане, нахлынули с новой силой. Плата была не по работе. Вдобавок, загадочный мистер Прескот явно был заинтересован в том, чтобы выполнил её именно я и поспешно отверг все предложения замены. Допустим, это была тактическая уловка. Нужно было временно убрать меня с дороги. Но тогда между этим господином и Колином существовала какая-то смвязь. Какая, я понятия не имел. С Колином мы не виделись около двух лет, а за это время человек может сильно измениться. Он может завести новых друзей, влюбиться и даже жениться.
Не исключено, что Прескот мог узнать обо мне от Колина, и решить, что в трудную минуту тот обратится именно ко мне. А найти меня несложно. В газете постоянно помещали мое объявление насчет спасательных и других подводных работ.
Я снова посмотрел на деньги, и показалось, что они залиты кровью. Подчиняясь невольному порыву, я принялся рвать их на мелкие кусочки, потом поднес горящую спичку и зажег, спокойно наблюдая, как сто фунтов превращаются в кучку пепла.
На мгновение я испытал сожаление, вспомнив Элейн. Может, она тут не при чем? Очень хотелось бы в это верить. Но при воспоминании про два образчика преступного мира Глазго, сомнений уже не осталось.
Бутылка почти опустела. Я сделал последний глоток. Прощай, Колин! Я не смог отблагодарить тебя, за то, что ты спас мне жизнь, но я обещаю, что найду эту сволочь. Знаю: ты себя не убивал.
Где-то надо выяснить связи Колина за последние два года...
Неожиданно мое внимание привлек заголовок в лежавшей на столе газете трехдневной давности. В ней была заметка о том, как я нашел тело Энн, внизу помещались две фотографии. На одной - я, в гидрокостюме. Фотография была старая, вероятно, нашлась в архиве редакции. На другой - Энн Мазерс в обнимку с какой-то девушкой. Подпись под фото гласила, что с этой девушкой Энн делила квартиру на удице Уэст Принцес. На снимке можно было различить номер дома.
Аккуратно вырезав только изображение неизвестной, я спрятал его в конверт. У меня есть небольшой опыт в таких делах. Наобщавшись с полицией и репортерами, люди становятся очень скрытными.
Неожиданно я почуствовал, что проголодался. Но жалко было тратить время на еду. Быстренько сварганив сэндвич и запив его стаканом холодного молока, я сунул вырезку в пиджак и вышел.
Погода стояла замечательная, и я решил пойти пешком до улицы Уэст Принцес, в конце которой обнаружил нужный дом. Этот стариннный особняк, когда-то, видимо, принадлежавший солидному купцу, теперь превратился в типичное студенческое общежитие.
Парадная дверь была открыта, и я вошел прямо в вестибюль. Справа за дверью висел телефон-автомат, а над ним - щит с надписью "ПРАВИЛА". Наверняка там было несметное количество указаний: как пользоваться ванной, туалетом, как оформлять пропуска и т. д. Серьезный юноша в фирменной куртке технического колледжа показал, как пройти к коменданту.
Комендантом оказалась худая и измученная женщина с настороженным взглядом. Такая вряд ли отнесется доброжелательно к постороннему мужчине, интересующемуся её подопечными студентками. Но узнав, что девушка, о которой идет речь, уже покинула стены этого заведения, она смягчилась.
- Да, это Мариан Николсон, - сказала она, когда я показал вырезку. Хорошая девушка. Никаких хлопот, не то что с некоторыми. Жила в одной комнате с бедняжкой Энн.
Тут к ней вернулась подозрительность.
- Вы что, из полиции?
Я отрицательно покачал головой.
- Из газеты? - нахмурилась она ещё больше.
- Ничего подобного, миссис Уотсон. Меня интересует мисс Никольсон. Наши родители дружны, - я сделал неопределенный жест куда-то вдаль, где, вероятно, должны были находиться наши семьи. - Я обещал найти её в Глазго и присмотреть за ней. Но потерял её адрес и понятию не имею, где теперь искать.
Это заявление её несколько успокоило.
- Сожалею, но ничем не могу вам помочь Она жила здесь около года и съехала шесть месяцев назад.
- И не сказала, куда переезжает?
Женщина отрицательно покачала головой, Я поблагодарил её и уже собрался уходить, когда она меня окликнула.
- Постойте, она неплохо пела в одном ансамбле... в танцевальном зале под названием "Би-Джаз". Не слыхали о таком?
- Нет. Еще раз, спасибо и до свидания.
Выйдя на улицу, я повернул к Джордж Роуд, дошел до перекрестка, снова повернул и, наконец, нашел "Би-Джаз". Это был достаточно фешенебельный танцзал с хорошей репутацией, рассчитанный на подростков. Вывеска на здании оповещала, что там выступают ансамбли "Скот Синклер и Джазмены", а также "Дева Мариан с Веселыми ребятами".
На плакате красовался портрет девушки, подтверждавший мою догадку, что Дева Мариан и была Мариан Николсон. Входной билет стоил полкроны.
Даже здесь, в самом центре города, можно было обнаружить все признаки лета. Несмотря на покрытые уличной пылью деревья, пахло свежескошенной травой. Внутри помещения дышалось трудно: табачный дым в перемешку с запахом пота и дешевыми духами. Воздух из баллонов, к которому я привык, куда чище.
"Би - Джаз" изо всех сил старался походить на ночной клуб. Маленькая танцевальная площадка со всех сторон была окружена столами. Вокруг сновали официанты, разнося безалкогольные напитки, чай и кофе.
На подиуме изо всех сил старался Скот Синклер и пятнадцать его джазменов, исполняя один из шлягеров года.
Зал был заполнен дергающейся и извивающейся массой танцующей молодежи. Некая девушка лет семнадцати с развитым не по годам бюстом, выпирающим из облегающего платья, неоотрывно смотрела на меня, словно приглашая подойти. Челюсти её при этом ни на миг не оставляли в покое жвачку. Я еле протиснулся мимо неё к пустому столику неподалеку от двери за кулисы. Пот лил с меня градом.
Выступление завершилось под громкие апплодисменты, свист и улюлюканье. После чего сцена начала вращаться, и перед зрителями предстала совсем иная картина. Дешевая фанерная декорация должна была имитировать милый уголок природы: лесистый холм, речку и пылающий костер. Вокруг костра сгрудилась троица нечесанных парней с гитарами. Появление девушки было совсем неуместным, как, если бы форель закатали в одну банку с бычками.
Когда она вышла на сцену, я постарался внимательно её рассмотреть. Надо сказать, она того стоила. Среднего роста, пропорционально сложенная, с длинными стройными ногами. Голова увенчана густой копной темно-каштановых волос, шея длинная, нос чуть вздернут, рот немного великоват, что компенсировалось открытой искренней улыбкой. Может, она и не была так пленительна, как Элейн Прескот, но если и есть нечто такое, что делает женщину неотразимой, то Мариан обладала этим в полной мере.
Я не могу точно описать её наряд - в памяти осталась только ярко красная юбка с широким поясом. Почему-то мне на миг показалось, что она создана специально для меня. Хотя, может быть, это была защитная реакция на последние мрачные события. Девушка казалась воплощением всего того, что я мечтал найти в спутнице жизни. И при этом находилась так близко...