Ах, так? Ты был решителен и тверд,
Когда вдали неясно цель виднелась
И бесконечным к ней казался путь…
Когда ж мечта вот-вот осуществится,
Ты оробел, заколебался вновь?
Выходит, ты лишь в замыслах отважен,
В деяньях — нет? Что ж, Альбрехт, оправдай
Своих врагов злорадные расчеты!
Они иного от тебя не ждут.
В злом умысле твоем уверен каждый, —
Нетрудно им тебя изобличить, —
Но в то, что ты дерзнешь, никто не верит,
Иначе пред тобой бы трепетали.
Теперь, когда зашел ты так далёко,
Когда им даже худшее открыто
И злодеяньем замысел сочтен, —
Отступишь, так и не сорвав плода?
При неудаче обвинят в измене,
А победишь, бессмертьем увенчают.
Известно: победителя не судят,
Что ни случись — все божий приговор!
Слуга
(входя)
Полковник Пикколомини.
Графиня
(поспешно)
Не время!
Валленштейн
Я не могу сейчас его принять.
Слуга
Он просит только несколько минут,
По делу неотложному…
Валленштейн
С чем он пришел? Я выслушать хочу.
Графиня
(смеется)
Что спешно для него, тебе не к спеху.
Валленштейн
Как это понимать?
Графиня
Потом скажу.
Подумай, с чем ты Врангеля отпустишь.
Слуга уходит.
Валленштейн
Нет выбора… Когда б другой исход
Возможен был… я б на него решился;
Я крайностей хотел бы избежать.
Графиня
Когда сейчас за этим только дело,
То путь открыт. Отправь посла назад!
Забудь свои заветные надежды
И, прошлое отбросив, будь готов
Героем добродетели прослыть,
А не героем славы и фортуны.
Скорей, с казной — в столицу, ко двору!
И в Вене императору открой,
Что ты лишь слуг испытывал его
И в дураках решил оставить шведов.
Илло
Нет, поздно. Там уж слишком много знают.
Он голову понес бы сам на плаху.
Графиня
Чтоб осудить законно, нет улик,
А произвола там хотят избегнуть.
Тебе назад позволят возвратиться.
А дальше вот как все пойдет: король
Венгерский в лагерь явится, и Фридланд,
Уж рад не рад, ему очистит место,
Без объяснений все и разрешится.
Король к присяге приведет полки,
И все пойдет обычной колеею.
Из лагеря отбудет Валленштейн,
Чтоб на покое жить в своих владеньях,
Охотиться, держать конюшни, строить,
Ключи вручать придворным золотые,
Устраивать пиры… ну, словом, станет
Он королем в мирке своем ничтожном!
И если осмотрительно и тихо
Вести себя он будет, ни на что
Не смея притязать, ему позволят
Всегда казаться важною персоной.
Да! Герцог Фридланд будет лишь одним
Из выскочек, войною вознесенных
И мимолетной прихотью двора,
Которому ведь ничего не стоит
Любого сделать князем иль бароном.
Валленштейн
(встает, сильно взволнованный)
О силы неба, путь вы укажите
Такой, чтоб он достоин был меня!..
Я тешиться надеждами не стану,
Как краснобай или пустой мечтатель…
Я не могу с беспечностью кичливой
Сказать вслед ускользающему счастью:
«Что ж, уходи, не нужно мне тебя!»
Вдали от дел я мертв, опустошен.
Все ж на любые жертвы я готов
И всем рискну, чтоб крайностей избегнуть.
Но заживо познать небытие,
Блистательно начав, убого кончить,
Попасть в разряд презреннейших существ,
Поднявшихся по прихоти минуты, —
О нет, пусть лучше обо мне с презреньем
Потомки вспомнят, именем моим
Преступника любого заклеймят.
Графиня
Ужели в том, что ты задумал, Альбрехт,
Есть что-нибудь противное природе?..
О, не давай ты мрачным суеверьям
Брать верх над ясным разумом твоим!
Враги тебя в измене обвиняют…
Заслуженно иль нет, не в этом дело…
Но ты погиб, когда не пустишь в ход
Всю мощь свою!.. И слабое созданье,
В отчаянии, силы напрягает,
От гибели свою спасая жизнь.
Неужто дерзость — отразить беду?
Валленштейн
Как милостив ко мне был прежде Габсбург!
Любил меня, ценил, я был ему
Дороже всех. Кого так почитал
Он из князей?.. И вдруг такой исход!
Графиня
До мелочей все милости его
Ты помнишь, но… забыл об оскорбленье!
Ты ревностно ему служил. За это
Как наградил тебя он в Регенсбурге?
Любой ценой стремясь его возвысить,
Ты на себя в Империи навлек
Вражду сословий, ненависть народов,
Проклятья всех, ты потерял друзей,
Ты жил для одного лишь Фердинанда;
И на него, на регенсбургском сейме,
Где разразилась над тобой гроза,
Ты все свои надежды возлагал…
Но предал он тебя! Да, предал!.. В жертву
Принес тебя надменному Баварцу![22]
Не говори, что он вину загладил,
Вернув тебе всю отнятую власть.
Он сделал это не по доброй воле, —
Тут император уступил нужде,
Иначе не призвал бы он тебя!
Валленштейн
Да, не по доброй воле государь
Вернул мне власть! Ее употребить
Во зло не значит обмануть доверье.
Графиня
Доверье?.. Нет! Ты был необходим!
Нагрянула беда, и не статисты,
Не знать с ее пустыми именами
Понадобились, — нет, напасть такая
Не слов, а дела требует; в толпе
Простых людей великого отыщет
И у руля поставит; знай, бедою
В сан полководца ты был возведен!
Ведь до последней крайности монархи
Услугами своих марионеток
И рабских душ довольствуются; если ж
Придет неотвратимое, то челядь
Придворная им больше не защита,
А твердая рука, могучий дух,
Который сам себе законы ставит
И признает один лишь договор:
Державное веление природы!
вернуться
22
// — Максимилиан (1573–1651), герцог Баварский с 1573 года, с 1609-го — глава католической лиги, курфюрст (1623–1651 гг.), разбил 8 ноября 1620 года пфальцграфа Фридриха V, чешского «короля на одну зиму» («Винтеркёниг»), под Прагой, у Белой Горы; к нему перешел сан этого опального курфюрста, и ему досталась часть наследственных земель пфальцграфа (по Вестфальскому миру — Верхний Пфальц). В 1630 году на имперском сейме в Регенсбурге Максимилиан сплотил оппозицию Валленштейну и настоял на его смещении. Через два года (1632 г.) Валленштейн вновь стал главнокомандующим имперскими войсками и был наделен почти неограниченными полномочиями.