Бог погладил моё чувство
и сказал: учи лося!
Ты, дурак, не верил в чудо,
вот оно случилося!
2
Время на часах стоит
и идёт по кругу.
У него усатый вид,
пульс – на всю округу.
Кто идёт? – он мне кричит.
Я ему на идиш:
это ты, дурак, идёшь,
я стою, как видишь.
Даже не стою, – лежу,
даже не дышу уж.
Походящий на лапшу,
я твой, время, ужин.
Разбросало ты меня
силой центробежною,
словно махоньких робят
на лугу на бешеном.
2001
Полюбил молодку дед
Полюбил молодку дед.
Деду 80 лет,
он ещё не старый,
он ещё с гитарой.
Скушав парочку котлет
и наняв кабриолет,
он подъехал к дому,
где жила его истома.
Как приличный джентльмен,
ихний благородие
расчехлил свой инструмент
и завёл мелодию:
“Я с тобой едва знаком.
У меня на сердце ком,
в голове – бессонница.
Хотца познакомиться.
Выйди, выйди на балкон,
ну а лучше – ниже.
Дай мне руку с молоком,
я тебя не вижу.
Я ещё лихой старик,
полный скипидара.
Посмотри на мой парик,
оцени гитару.
Я куплю тебе монисто.
Выходи за гармониста.
Выйди, выйди за балкон.
Я пылаю, как дракон”.
Но дева не услышала сокола,
потому что жила высоко.
До 9-го этажа
не долетела его душа.
В старике от огорченья
встало красное теченье,
и, пеняя на судьбу,
он вернулся домой в гробу.
А всё бы вышло веселей,
проживай они в селе,
где дома не заносятся
и девки, как ангелы, над стариками не носятся.
2002
Осадок пыли
Осадок пыли
на моём полу.
Засада были
на моём балу.
Лежит, не тает
времени ковёр.
Мечта густая
больше не король.
Танцуйте, гости –
к чёрту короля!
Пускай на горле
пыльная петля.
И пляшут гости,
поднимая пыль.
Забыты кости,
не видать костыль.
Из сада веет
аромат вина.
И девки-феи
обнимают нас.
2002
В 30 лет алкоголик
В 30 лет алкоголик,
в 45 – импотент.
Что же ты, братец кролик,
вырыл норку в момент?
Погулял бы ещё по лугу,
пощипал бы ещё траву.
Почему же ты жизнь-подругу
променял на халву?
Почему против солнца
ты, как спринтер, побег?
А вокруг марафонцы
мирно щиплют побег.
Что молчишь, как икона?
Или вовсе ты глуп?
И, хлебнув самогона,
зарываешься вглубь.
2003
Клён влюблён
Клён
влюблён,
сосна
влюблена,
берёза
как роза,
ясень
в экстазе,
ель
расправляет постель…
Только дуб
огню недоступ…
2003
О, Русь
О, Русь! О, грусть! Кругом – всхолмление,
и в каждой горке пулемёт
не похоронен, нет, – живёт,
глядит и дышит в щелку мщения.
О, Русь! О, пусть Ильич не похо…
слетает с горки на салаз…
Нам хорошо, ведь нам не плохо.
Эпоха нас целует в глаз.
Лежат безбожные могилы,
а потому что нет на них креста.
Вонзает солнце в землю вилы
лучей. Земля как береста,
а в смысле вспыльчива и нервна.
Какая степь! Какая пыль!
Увы, в гробу лежит царевна!
Какая на душе ковыль!
Мы все, закованы в железо,
с шеломами на головах,
идём, бредём врагу на страх,
копьём бряцая и протезом.
2003
Совесть
Я не прощу себе, что как-то
на папу поднял я кулак.
Мне не забыть рукоприкладства.
Дурак я был, какой дурак!
Ну папа пил, ну скандалил,
но в общем-то больной старик.
А я его рукой ударил.
Какой позор, какой тупик!
Зачем я в тот же миг не помер!?
Зачем, из шкафа ножик взяв,
он не исполнил зверский номер,
а положил обратно в шкаф!?
Он пожалел меня, о, мудрый,
а я его не пожалел.
2003
Садко
Садко (возможно, украинец,
возможно, родственник маркиза де Сада)
без разрешения и без визы
гулял в саду.
Был ли то сад райский –
про то ничего не известно.
Скорее всего, сад был морской,
потому что трудно дышалось
и цветы пахли треской.
Птицы летали какие-то странные:
продолговатые и зубастые.
Садко отмахивался от них золотым крестом,
снятым с груди.
Вдруг на него наскочил полуголый мужик,
патлатый и бородатый,
с рыбьим хвостом и вилами в руке.
“Да кто ты такой, – закричал, –
чтоб без визы гулять в моём саду!?
Да как ты посмел
на дно опуститься!?”