В домике стояла тишина, прерываемая храпом, доносящимся из комнаты Ивана и Никиты. Какое-то время Ирина постояла в коридоре, чувствуя волнение и биение сердца. Она нервничала. Перед уходом Рустама Вагитовичаот метеорологов девушка подскочила к нему и попросила о важном разговоре. Умяров предложил перенести беседу на попозже, сказав, что он немного перебрал. Ирина боялась, что разговор будет непростым. Да и похотливый взгляд, которым он оценил девушку в коридоре метеостанции, ее сильно смутил.
После пятиминутной паузы Ирина зашла в комнату Рустама Вагитовича. Тот сидел на кровати и пил пиво. На тумбочке валялись разбросанные охотничьи принадлежности, на деревянном полу, укрытом циновкой, стоял полуразобранный рюкзак. Рустам пьяно улыбнулся и махнул рукой, приглашая ее присаживаться на стул возле кровати:
— Заходи, красавица. Тут бардак небольшой у меня, извини, — он с трудом подавил пивную отрыжку.
Ирина молча кивнула и прошла в комнату.
— И о чем таком важном ты хотела поговорить? Надеюсь, не соблазнять меня пришла? — Он оценивающе посмотрел на маленькую грудь девушки. — В этом случае придется постараться, — Рустам осклабился в хмельной ухмылке.
Ирина чувствовала себя не в своей тарелке.
«Сразу денег попросит или отсосать предложит?» — мелькнула у Рустама похабная мысль.
— Здравствуйте, папа, — еле слышным голосом после небольшой паузы произнесла Ирина.
— Какой, на хер, папа? — Рустам был изрядно навеселе, посему не сразу понял такого обращения к себе.
— Аня Шишкина. Это моя мама. Двадцать лет назад. В Москве. Работала в стриптиз— баре. Вы ее оттуда забрали и сделали своей любовницей, — выпалила Ирина всю нужную информацию.
Повисла небольшая пауза. Мужчина наморщил лоб и пытался сосредоточиться. Получалось у него не очень хорошо, он был крепко пьян и соображал медленнее, чем обычно.
— Ну положим, была такая телочка. Но мы с ней детей не заводили. В основном сосала у меня, — похабно ухмыльнулся Рустам.
— Но я вот родилась. Можем генетический тест сделать. Мама говорит, у нее, кроме вас, тогда ни с кем ничего не было, — Ирина игнорировала пошлости, произносимые Рустамом.
— Что ты за ток-шоу устроила?! Тоже мне «Найди меня», блять. Не верю, — промычал Умяров.
— Послушайте, мама сильно болеет, нам нужны деньги на операцию. Она гордая, сама не обратилась бы. Она и тогда, когда забеременела, решила ничего не просить и уехала к бабушке в Новосибирск. Меня рожать. Но мне терять нечего. Помогите ей! — Ирина сложила руки в молитвенном горении. Сколько раз, репетируя мысленно эту сцену, она думала, как поведет себя, как будет убедительна и требовательна. Но получилось все совсем не так. Ирина просила. Слезы стояли в ее глазах, губы дрожали. Нет, она не ожидала счастливого воссоединения семьи в стиле индийских фильмов. Она рассчитывала если не на признание факта родства, то хотя бы на любопытство. Но хамство и скаберзности из уст Рустама Вагитовича сбивали ее. «И это животное — мой отец?»
— И что, ты сюда специально ради этого завербовалась? Чтобы у меня денег попросить? Как ты узнала, что я тут буду? Или на ходу историю сочинила? — в его голосе чувствовалось недоверие. Умяров привык к тому, что у него постоянно клянчат деньги. Но если просили девушки, то взамен всегда предлагали интимные услуги. Рустам Вагитович был сильно раздражен отступлением от канона.
— В прошлом году вы выкладывали в «Инстаграм» фотографии отсюда. Вот я и попросилась на практику в эти места. В Москве пыталась к вам попасть, меня даже на порог не пустили. — Ирина, вспомнив о том унижении, почувствовала себя ничтожеством. Ей, стоящей перед развалившемся на кровати отцом, казалось, что это не она смотрит на него сверху вниз, а он. И не видит ее. Ведь она пыль под его ногами. — Я писала вам письма, но ответа не было. Помогите моей маме! — заплакала Ирина.
— Вот, сука, молодец! Такая же пронырливая, как мать! Только я не твой отец. Мать твоя шлюхой была, я ей денег дал, чтобы квартиру купила и из стриптиза ушла. А она тут же себе любовника нашла, — в пьяном голосе Рустама чувствовалась старая обида.
— Она не шлюха! Не смейте так говорить!! — возмутилась Ирина, выведенная из себя цинизмом родного отца. Она предполагала, что разговор будет сложный, но то, что дело дойдет до оскорблений ее матери, девушка не могла себе представить.
— Шлюха и потаскуха! — Рустам с глумливой ухмылкой, как будто злой подросток, начал дразнить Ирину.