Танк качнулся и мы поползли вниз к самолету. Бамс... Выскочила мина-попрыгунчик и шрапнель с грохотом врезалась в броню. Опять смена минных полей. Еще одна, бамс... тра-та-та-та. Ого сколько их напичкано. Блестящая от пота Дорри сидит вцепившис в триплекс. Она уже не замечает грохочущих осколков. Все внимание ее к самолету.
- Так поближе, чуть вправо, а теперь протраль вокруг самолета.
Но танк вдруг резко остановился.
- Господин капитан, там перед нами трупы, - зашумел микрофон.
- Тогда обойди их.
Машина развернулась и, отойдя от самолета, вернулась к нему уже с хвоста.
- Стой. Глуши двигатель.
Наступила непривычная тишина. Я откидываю люк, хватаю свою одежду и набрасываю ее на бронь. Даже через одежду чуствую жаром пышащий металл.
- Ай, черт.
Все-таки задел боком о кромку люка. Теперь точно ожог. Иду в тапках по броне и чуствую ногами ее высокую температуру. Спрыгиваю на песок сзади танка на очищенную от мин дорожку.
Передо мной самолет с английскими опозновательными знаками. Метрах в семи от самолета лежат три скелета, в гражданской драной одежде. Мина-попрыгунчик удачно уложила их в ряд.
- Почему он не взорался?
Сзади меня голая, с шлемофоном на голове и фотоаппаратом в руках, стоит Дорри.
- Самолет был обстрелян, баки пробиты. Все горючее вытекло. Поэтому и цел.
- А летчик где?
- Сейчас посмотрим.
Осторожно оглядывая землю иду к открытой дверце самолета. В самолете ящики, в беспорядке наваленные на сиденья. Скелет-летчик замер за штурвалом. Спрыгиваю на землю и замираю. Дорри в азарте съемок отошла от протраленной полосы. Ее фотоаппарат щелкает в руках, а она мелькала голым телом вокруг трех трупов.
- Стой!
В несколько прыжков настигаю ее и обхватив падаю на землю.
Вовремя. Шир... раскидав песок выскочил попрыгунчик. Бам... грохнул над нами разрыв. Завизжала шрапнель.
- Дура, мать твою.
Я лежу на ее роскошном теле. Она ошеломлена настолько, что только разевает рот, не издавая звука.
- Мне больно спину, - наконец прорвался звук.
Я поднимаюсь и за руку вытягиваю ее с земли. Вся спина исцарапана и изодрана на мелких камнях. Появилась кровь.
- Марш в машину.
- Погоди, посмотри, - она указывает на трупы.
У центрального, у самой головы лежит грязный от песка чемоданчик, его ручка прикована цепочкой к белой кости бывшей руки. Я осторожно подхожу к скелетам и приподняв чемоданчик тяну его на себя. Кисть отламывается от руки и повисает на цепочке. Я вытас киваю, ее из браслета и откидываю к самолету. Чемоданчик в руках.
- Пошли. Мы завтра протралим здесь и пришлем кого-нибудь.
Дорри кончает снимать самолет и идет к танку.
- Куда, идиотка? Сбоку нельзя.
Она в недоумении. Сзади танка зацепиться не зачто. Я забрасываю чемоданчик к башне, вскорабкиваюсь на гусеницу и от туда на бронь, проклиная горячий металл.
- Давай руку.
- Ай, ай, - визжит она, обжигаясь, когда я тащил ее на верх.
Мы стоим на выхлопных решетках и Дорри чуть не плачет. Красные пятна ожогов неровно расползлись по бокам.
- Ну и поездочка. Спина изодрана, вся обожжена, да еще похудела на килограмм десять. Кто теперь меня будет любить такую.
- Не причитай. Найдешь кого-нтбудь. Прыгай в люк.
В танке, я перегибаю ее на горячих мешках с песком и начинаю йодом обрабатывать спину.
- Да поосторожней, ты медведь. Мне же очень больно.
- Вот не подумал бы. Это все пустяки. Сейчас опять пот пойдет, еще хуже щипать будет.
- Спасибо, успокоил.
Наконец она садиться на мешки и я вижу слезы на ее лице.
- Механник, заводи, поехали назад.
Загрохотал дизель, я закрыл люк и мы под дробь вылетающей из-под "блинов" шрапнели ползем к своим.
У палаток, я одеваюсь и вылезаю из люка первым, прихватив с собой чемоданчик. Дорри долго копается и наконец появляется небрежно одетая. Она спрыгивает с танка мне в руки и прижавшись долго не хочет отпускать.
- Дорри, не дури. Люди смотрят.
- Господи, негде даже к тебе поприставать.
Мы садимся в газик и я везу ее к штабу.
- Как ты думаешь, что в чемоданчике?
- Сейчас в штабе и посмотрим.
- Можно, я с тобой посмотрю?
- Нельзя. Вдруг это какие-нибудь секретные документы.
Она надулась.
- Когда мы с тобой увидимся? - спросила она через некоторое время.
- Не знаю.
- Где ты сам-то остановился?
- В Судре. Там мне в военном городке выделили штабную машину-фургон.
У штаба я ее высадил и она попращавшись ушла. Я сунул чемоданчик под сиденье и попросив часового присмотреть за машиной, вошел в штаб. В своем кабинете еще раз внимательно исследовал карты.
Пришел Мансур, грязный и потный. Докладывает о выполнении задания.
- Ну и жарища, - говорит он под конец, - у меня двое солдат получили тепловой удар, а в одном танке заклинило двигатель.
- Его вытащили с минных полей?
- Нет. Я уже доложил по рации в штаб, там сказали что бы оставил на месте, завтра из резерва новый пришлют.
- Хорошо. Мансур, я хочу тебя спросить. Что ты плел женщинам о Дорри?
- Когда? - он краснеет.
- О том как она раздевалась в танке.
- Да это... Просто вырвалось. Я потом понял, что сморозил глупость.
- А мне так хочется влепить тебе по морде. До сих пор руки чешуться.
Мансур опасливо отшатывается и молчит.
- Иди, проиведи себя в порядок. Завтра опять тяжелый день.
Мансур вылетает как пуля. Я звоню полковнику Али.
- Господин полковник, можно зайти.
Полковник устало смотрит на меня и ворчит.
- Уже конец рабочего дня. Что еще у тебя?
Я докладываю о находке самолета. Умалчиваю только о чемоданчике.
- Где это, где? - оживляется полковник-покажи по карте.
Я карандашом отмечаю точку.
- Что там в самолете? Ты видел?
- Ящики. А так же четыре человека, включая пилота, которые мертвы. По состоянию трупов, авария произошла более года назад.
- Ты кому-нибудь о находке говорил?
- Нет, но там со мной была корреспондентка "Дели Ньюс" Дорри.
- Она что, все сфотографировала?
- Да.
- Вот засранка. Теперь разнесет по всему свету. Ладно, я позвоню кой-кому, может попридержат ее материал, пока наши не обследуют самолет. Только ни кому ни слова.
- Есть.
Я свернул с шоссе на Судру к только-что восстанавливаемому поселку феллахов. Грязные разрушенные улочки, голопузые дети, копающиеся в пыли и несколько стариков степенно сидящих на ящиках из под снарядов в тени. Я подъехал к ним.
- У вас есть мастерская по ремонту машин? - спросил я по английски.
Молчание.
- Ну какая-нибудь мастерская есть?
- Да они не знают вашего языка, - слышу голос с зади.
Передо мной стоит неряшливо одетая женщина.
- Вы мне не можите помочь?
- В поселке нет мастерских.
- Но есть какие-нибудь механники, ремонтирующие трактора, ну наконец какой-нибудь инструмент у кого-либо для ремонта есть?
Она задумалась.
- Только если у Фарди.
- Садись, поехали к нему.
- Да он вон в том доме.
Я подъехал к указанному дому. Ко мне в грязном замызганном халате с черо-белой бородой вышел феллах.
- Ты Фарди?
Он закивал головой. Я вытащил чемоданчик из-под сиденья.
- Мне нужно его вскрыть.
Он смотрит на меня с недоумением. Я показываю жестами, что надо сделать. Наконец до него дошло и он пригласил меня в свой дворик. Мы вошли маленькую глинобитную пристройку. На большом столе валялись детали, гайки, болты, ржавое железо и всякий металли ческий хлам. Инструменты были свалены в беспорядке в ящике из-под снарядов. Я смахнул со стола часть хлама и положил чемоданчик, после чего жестом пригласил Фарди. Он важно подошел, повертел чемоданчик в руках, пощелкал барабанчиками шифра и ..., вытащив из инструмента настоящую воровскую клешню и фомку, начал взламывать его со стороны петель. Петли были буквально вырваны из чемоданчика. Феллах приподнял верхнюю крышку и... мы увидели еще один блестящий металлический чемоданчик. Фарди поцокал языком, осторожно вытащил его и вопросительно поглядел на меня. Я кивнул головой. Опять защелкал барабанчик шифра под пальцами египтянина, на этот раз он выудил из ящика зубило и молоток. Повернув чемоданчик к себе, старик стал вырубать металические заклепки петель. Трах... вылетела первая шляпка, потом другая и все шесть заклепок, по три на каждой петле, смешались с металлической массой на столе. Фарди поддел зубилом верхнюю крышку чемоданчика и приоткрыл его. Я сунул в щель руку. Н а свет появилась коробочка с надписью большими буквами "М-801" и толстая папка. Я сунул коробочку в карман брюк, папку под мышку и вынув из кармана несколько долларов передал феллаху. Он с удовольствием их взял и закачал головой в знак благодарности. Положив металлический чемоданчик в разодранный черный, я собрался уходить, но Фарди стал жестами просить, что бы я отдал чемоданчики ему.