По рации капитан Кариги дал указание на разворот. Танк плавно развернулся в право и тот час же мы увидели развороченные окопы и истлевшие, трупы в египетской форме.
- Боже, какой ужас.
Дорри оторвалась от триплекса и взглянула на меня.
- Это еще не ужас. Ужас, когда раненным птицы склевывают глаза и разрывают на части тело.
- Вы хотите сказать, что эти мертвые-раненые.
- Посмотрите, Дорри, видите костяшки рук лежат на затылке, они еще пытались себя прикрыть.
Танк идет вдоль окопов и Дорри опять вцепилась в прибор. Раздается грохот. Танк подпрыгивает и Дорри бросает на меня. Я успеваю ее поймать и наши тела вдавливаются друг в друга.
- Что это?
- Задели противотанковую мину. Кажется обошлось. Механик, как дела?
- Наехал на какой-то столб, а под ним мина. Вроде все в порядке.
Тут Дорри замечает, что лежит в моих объятьях
- Какие мы мокрые. В этой коробке можно сжариться. Ты горячее брони.
Она отталкивается и тут же возглас изумления вырывается из ее уст.
- Смотри. Стекло белое.
- Осколок попал в оптику.
Я почти облокотившись на нее пытаюсь заменить триплекс, но он не поддается. Пришлось плюнуть на это дело.
- Иди на мое командирское место.
Мы меняемся местами и я попадаю в лужу на мешке, образовавшуюся от пота Дорри.
- Механик трогай, - командую я.
В это время заработала рация и заговорила голосом капитана Кариги.
- Господин лейтенант, третий и четвертый экипажи дерутся.
- Что?
- Согласно инструкции они остановились, но затем вылезли из машин и полезли в окопы.
- Механик стой. Зачем они туда поперлись?
- Пошарить.
- Ах, сволочи.
У меня даже оружия нет. Я пулей голышом вылетаю из танка, несмотря на раскаленную бронь и противное солнце. Метрах в тридцати стоит третий танк, там шум и крики. Я побежал туда и тут же зацепившись за что-то, падаю на горячую землю. Два сцепившиеся высушенных трупа распластались на моем пути. Бегу дальше и вижу четыре голых фигуры усиленно лупцующих друг друга. Первой фигуре бью между лопаток всей массой тела, а второй падает от удара в лицо. Все национальные языки выражающие мат несутся из меня. Солдаты узнав офицера, помчались к машинам. На земле среди ножей, часов и смятых денег валяется гнилая кобура с торчащим ТТ. Я выхватываю пистолет и ищу цель в которую можно разрядить всю свою ярость.
Появляется прикрытая моей майкой Дорри. Я прекращаю рычать и развернув ее, наношу шлепок рукой.
- А тебе кто разрешил выйти? Марш на место.
Дорри оглядываясь, послушно идет к головному танку. Ярость прошла и я пригрозив пистолетом третьей и четвертой машине пошел к своему танку.
Дорри сидит притихшая на моем месте. Я забираюсь на ее место, мокрые мешки с песком и командую.
- Механик трогай.
Танк зарычал нас качнуло, но разбитый триплекс не позволил мне увидеть все прелести египетских минных полей.
Наконец наступает команда на поворот к дому и мы круша мины-попрыгунчики возвращаемся к палаткам лагеря. Я быстро одеваюсь и выскакиваю из танка. Через пять минут вылезает Дорри. Одежда сразу же прилипла к ее мокрому телу, но она не замечая это, стремиться запечатлеть на фотопленку меня, танки и экипажи машин. Потом подходит ко мне.
- Ты настоящий парень, Александр. Я уважаю таких мужчин. Понятно почему в тебя влюблено все женское население Каира.
- Ты уж преувеличиваешь, Дорри.
- Нет, тебе привет от Шери, Гамили, Лолы и других. Они просят, чтобы ты приехал быстрей. Боже, как мне нужна ванна.
- Мансура нет, его газика тоже. Дам тебе до Суэца летучку. А это возьми на память.
- Что это?
- Осколок мины, что попал в триплекс.
Она осторожно взяла кусок рваного металла.
- Он еще горячий.
Я рассмеялся.
- Здесь все горячее и металл и люди...
- И человеческие сердца, - добавила Дорри. - Пока, Александр. Я с тобой обязательно увижусь.
Как только она ушла, я пошел разбираться с двумя экипажами, которые нарушили основное правило разминирования.
Прошло еще два дня. Погиб капитан Кариги. Мы сидели в машине и крутились по минным полям, когда маленький осколочек через вентилятор проник внутрь танка и нашел шею капитана. Он умер сразу, захлебнувшись собственной кровью.
Приехал Мансур, хмурый и злой как черт.
- Ты распугал всех представителей штаба. Никто не хочет работать с тобой.
- Пусть дадут карту минных полей и катятся к черту.
- Этого никто тебе не сделает. Карты секретные.
- Да пошли они в жопу со своей секретностью.
- Чего ругаешься? Поезжай к ним и выразись там.
- И поеду.
- Вот и хорошо. Сегодня я сам буду руководить полком по разминированию.
- Не смей, Мансур. У тебя мало опыта и нет карт.
- Я был в штабе. Смотрел карты и знаю где должен работать. А опыт наберем. Ты-то набрал.
- Но я прошел хорошую подготовку в Союзе.
- А я пройду здесь. Поезжай, Александр. тебя ждет полковник Али.
Я плюнул и пошел к летучке.
Штабных идиотов ни чем не пронять. Как я их не убеждал, уговаривал, карт никто не дает. Представителем же штаба никто не хочет идти. Сам полковник Али развел эту дурацкую демократию и теперь только разводит руками.
- А что я могу сделать Война кончилась, никто умирать ни хочет.
- Тогда без карт я не пойду и не разрешу своим людям идти на смерть.
- Как хочешь. Ты за это деньги получаешь. Можешь не идти, а вот полк пойдет. Разминировать нужно. Уж больно много площадей.
В это время зазвонил телефон. Полковник взял трубку и изменился в лице.
- Не может быть. А сам капитан цел? Хорошо выезжаю.
Руки у него прыгали и он долго не мог их утихомирить.
- Там, Мансур угробил полк. Его танки случайно попали в проход между минными полями и при развороте напоролись на противотанковые мины. Едем.
У палаток было много санитарных машин. Из протраленной полосы неслись к лагерю военные грузовые машины с ранеными и убитыми. Мансур сидел на скамейке с оголенным и перевязанным плечом. Рядом санитар пыхтел и привязывал его руку к телу.
- Что ты наделал, сволочь? - с яростью спросил я.
- Александр, - губы его запрыгали, когда я начал расстегивать пустую кобуру, - я ошибся.
- Отставить, старший лейтенант.
Передо мной очутился полковник.
- Мы разберем этот случай. Сами, - подчеркнул последнее слово он.
- Черт с вами. Теперь-то вы убедились в своей глупости.
- Господин лейтенант, вы говорите со старшим по званию и я не позволю нарушать дисциплину...
- Лучше бы вы прислали карты, а не читали мне морали про нарушение дисциплины.
Я повернулся и пошел к машине которая отправлялась к месту катастрофы.
- Вы не имеете право. Стойте, лейтенант.
Но я его не слушал.
Это были противотанковые мины с затяжными взрывателями. Танки стояли хаотично разбросанные по выжженной солнцем пустыне. Мансур допустил глупость. Он повернул все танки сразу и большинство мин полопалось под днищами машин. Часть машин по инерции накатывалась на другие мины и получили дополнительные взрывы.
- Всех убрали? - спросил я сопровождающих.
- Нет, к тому танку страшно подойти. Он прямо на мине стоит. Все бояться даже качнуть машину.
Я поплелся к танку. Танк развернуло после первого взрыва и он траком зацепив за взрыватель, выволок в бок вторую мину. Гусеница лежала на корпусе, рядом с взрывателем.
Попробовал рукой взрыватель. Слава богу, зазор между траком и взрывателем есть. Обхватываю его руками и... чувствую, что взрыватель еле-еле стал отворачиваться. Когда я поднялся, несколько солдат быстро полезли в машину и вскоре две голые фигуры очутились на песке.