5
Шум воды заглушал все звуки, даже шепот из темного угла. Но когда была помыта последняя тарелка, и чашки заняли свое место на решетке, тишина ударила по ушам. Крис огляделся. Сначала робко, потом осмелел. Тени и укромных мест на кухне хватало, но никто не шипел, не звал, не просил о помощи... Крис закрыл глаза, вслушиваясь, и услышал шаги. Оцепенение накатило волной: родилось в груди, потом расползлось по телу.
— Эй, ты чего?
Крис подскочил, едва не обрушив пирамиду перемытой посуды.
— Напугала! Нельзя же так к людям подкрадываться, — Крис оглянулся, готовясь как следует отчитать Анну, да и тут же забыл, что хотел.
Она приняла душ. Запах пота исчез, а спутанные волосы прикрывало полотенце. Засаленная пижама уступила место короткому ситцевому платью. Крис отвел взгляд — коленки нескладно торчали, и из-под подола выглядывали синяки.
— Ох, это я так насвинячила?
Такой взгляд не мог врать. Он метался от стола к столу, пробежался по подоконнику. Анна на самом деле удивилась:
— Ничего себе... О! Посуду уже помыл? Крис... Крис же, я правильно запомнила?
Он кивнул.
— Ты обещал меня покормить... — Анна заглянула в холодильник. — Не густо.
В бутылке с кетчупом поселилась плесень. Горчица высохла, её поверхность расчерчивали трещины, навевая воспоминания о засухе, раскалывающей землю.
— Я все в комнату отнес, — сообщил Крис. — Сейчас...
Анна увязалась следом. Оглядела покупки и потянулась к коробке с бульоном.
— Погреть надо!
— Не обязательно! — она сделала глоток и тут же согнулась пополам, едва не упав.
— Что? — перепугался Крис? — Опять ребра?
— Н...нет. Еда!
Крис понюхал пакет. Пахло бульоном и специями.
— Вроде свежий. Да, вот срок годности... Постой, а ты когда в последний раз ела?
— Не помню... — простонала Анна. — Какое сегодня число?
— Пятнадцатое.
— А месяц? Месяц какой?
— Июнь... Эй, ты уже и месяц забыла?
— Две с половиной недели, — Анна спрятала голову в коленях. В позе эмбриона боль не выедала внутренности, а тихо подгрызала, давая возможность дышать.
— Что?
— Ела... Две с половиной недели назад. Сэндвич.
— А остальное время...
— Спала! Спала я, неужели не понятно?
Крис испугался. Слезы в глазах женщин, их он боялся даже больше шепота.
— Что делать то? — засуетился, не зная, закрыть ли пакет, подхватить ли Анну или вызвать врача. — Подожди, подожди...
Пыль взметнулась и рассеялась по комнате, но постельное белье под покрывалом оказалось чистым.
— Вот, сюда...
Он помог Анне устроиться, укрыл, и зашарил по карманам в поисках телефона.
— Сейчас...
— Кому звонишь?
— Врачу. Надо неотложку вызвать.
— Не надо! Пройдет. Не в первый раз.
— Тогда... что мне делать-то?
— Скорее, что мне делать. Или заснуть обратно...
— Нет! Тебе нельзя столько спать!
— Сама знаю. Слишком долго в этот раз... Но ведь я его почти нашла! — Анна погрозила кулаком. — Еще чуть-чуть... и он бы вот где у меня был!
— Не спать! — Крис перехватил руку и крепко сжал. — Что делать-то?
— Бульон погрей. И если найдешь пару сухарей... Да не бойся, не засну... — девушка начала выбираться из-под одеяла.
— Не вставай!
— Да легче мне, легче. Ну, чего стоишь? Я... к себе пойду.
Микроволновая печь оказалась чистой — все это время ею не пользовались. В шкафу нашлись галеты. Черные цифры на упаковке подсказывали, что их еще можно употреблять в пищу. Поставив обед на поднос, Крис понес его наверх.
Дорожка света закончилась у первой ступеньки. Крис щелкнул выключателем. Лампочка вспыхнула и цокнула. Тьма тут же вернулась, не хватало только ехидного смешка.
— Sub tuum praesidium confugimus, sancta Dei Genetrix...
Крис шел, глядя прямо перед собой. Бульон плескал в чашке, поверхность покачивалась в такт шагам, и вскоре это движение стало лишь угадываться.
— Nostras deprecationes ne despicias in necessitatibus: sed a periculis cunctis libera nos semper, Virgo gloriosa et benedicta. Domina nostra, mediatrix nostra, advocata nostra...
Как всегда, слова молитвы заглушили остальные звуки. Ступени остались позади, и Крис сосредоточился на потоке света, что падал из окна второго этажа. Он не доставал до лестницы, но мрак стал реже. Шагнуть раз, второй, третий... Темнота осталась позади, а из-за приоткрытой двери спальни слышалось бормотание. Крис с удовольствием прислушался: речь казалась живой, со своими интонациями, оборотами... А главное — она принадлежала этому миру.
— О, уже?
Анна отложила расческу. На туалетном столике, среди хаоса рассыпавшейся косметики возвышался флакон с собачкой на этикетке.