— Но что случилось?
— Ничего, просто постой здесь.
Я медленно пошел по песку к тому месту, где стоял спасатель. Он посмотрел на меня.
— Что это? — спросил я.
Он ничего не ответил и положил свою ношу на песок. Из мешка с урчанием побежали струйки воды, тут же замирая на песке.
— Что это? — настойчиво повторил я.
— Странно, — задумчиво сказал спасатель. — Никогда о таком не слышал. Она же давно умерла.
— Давно умерла?
Он кивнул:
— Лет десять тому назад. С тысяча девятьсот тридцать третьего года здесь вообще никто из детей не тонул. А тех, кто тонул раньше, мы находили через несколько часов. Всех, кроме одной девочки. Вот ее тело, как оно могло пробыть в воде десять лет?
Я смотрел на серый мешок.
— Откройте.
Не знаю, почему я это сказал. Ветер усиливался.
Спасатель топтался в нерешительности.
— Да откройте же скорей, черт побери! — закричал я.
— Лучше не надо… — начал он. — Она была такой маленькой…
Но увидев выражение моего лица, он наклонился и, развязав мешок, откинул верхнюю часть. Этого было достаточно.
Спасатель, Маргарет и все люди на пляже исчезли. Остались только небо, ветер, озеро, я и Талли. Я что-то повторял снова и снова. Ее имя.
Спасатель удивленно смотрел на меня.
— Где вы нашли ее? — спросил я.
— Да вон там, на отмели. Она так долго была в воде, а совсем как живая.
— Да, — кивнул я. — Совсем как живая.
«Люди растут, подумал я. — Я вырос. А она не изменилась. Она все такая же маленькая, все такая же юная. Смерть не дает человеку расти или меняться. У нее все такие же золотистые волосы. Она навсегда останется юной, и я всегда буду любить ее, только ее».
Спасатель завязал мешок.
Я отвернулся и медленно побрел вдоль воды. Вот и отмель, у которой он нашел ее.
И вдруг я замер. Там, где вода лизала песчаный берег, стоял дворец. Он был построен наполовину. Точно так, как когда-то мы строили с Талли: половину она, половину я.
Я наклонился и увидел цепочку маленьких следов, выходящих из озера и возвращающихся обратно в воду. Теперь я понял.
— Я помогу тебе закончить, — сказал я.
Я медленно достроил дворец, потом поднялся и, не оборачиваясь, побрел прочь. Я не хотел верить, что он разрушится в волнах, как рушится все в этой жизни. Я медленно шел по пляжу туда, где, улыбаясь, меня ждала чужая женщина по имени Маргарет.
ПОИГРАЕМ В «ОТРАВУ»
— Мы тебя ненавидим! — кричали шестнадцать мальчиков и девочек, окруживших Майкла. Дела его были плохи. Перемена уже кончилась, а мистер Ховард еще не появлялся.
— Мы тебя ненавидим!
Спасаясь от них, Майкл вскочил на подоконник. Дети открыли окно и начали сталкивать его вниз. В этот момент в класс вошел мистер Ховард.
— Что вы делаете! Остановитесь! — закричал он, бросаясь на помощь Майклу, но было уже поздно.
До мостовой было три этажа.
Майкл пролетел три этажа и умер, не приходя в сознание. Следователь беспомощно развел руками. Это же дети. Им всего восемь—девять лет. Они же не понимают, что делают.
На следующий день мистер Ховард уволился из школы.
— Но почему? — спрашивали его коллеги.
Он не отвечал, и только мрачный огонек вспыхивал у него в глазах. Он думал, если скажет правду, они решат, что он совсем свихнулся.
Мистер Ховард уехал из Мэдисон-сити и поселился неподалеку, в маленьком городке Грин-бэй.
Семь лет он жил, зарабатывая рассказами, которые охотно печатали местные журналы.
Он так и не женился. У всех его знакомых женщин было нечто общее — желание иметь детей.
На восьмой год его уединенной жизни, осенью, заболел один приятель мистера Ховарда, учитель. Заменить его было некем, и мистера Ховарда уговорили взять его класс. Речь шла о замещении на несколько недель, и, скрепя сердце, он согласился.
Хмурым сентябрьским утром он пришел в школу.
— Иногда мне кажется, — говорил мистер Ховард, прохаживаясь между рядами парт, — что дети — это захватчики, явившиеся из другого мира.
Он остановился, и его взгляд испытующе заскользил по лицам маленьких слушателей. Одну руку он заложил за спину, а другая, как юркий зверек, перебегала от лацкана пиджака к роговой оправе очков.
— Иногда, — продолжал он, глядя на Уильяма Арнольда, и Россела Невеля, и Дональда Боуэра, и Чарли Хэнкупа, — иногда мне кажется, что дети — это чудовища, которых дьявол вышвыривает из преисподней, потому что не может совладать с ними. И я твердо верю, что все должно быть сделано для того, чтобы исправить их грубые примитивные мозги.
Большая часть его слов, влетавших в мытые-перемытые уши Арнольда, Невеля, Боуэра и компании, оставалась непонятой. Но тон был устрашающим — вес уставились на мистера Ховарда.
— Вы принадлежите к совершенно иной расе. Отсюда ваши интересы, ваши принципы, ваше непослушание, — продолжал свою вступительную беседу мистер Ховард. — Вы не люди, вы — дети, И пока вы не станете взрослыми, у вас не должно быть никаких прав и привилегий.
Он сделал паузу и изящно сел на мягкий стул, стоявший у вытертого до блеска учительского стола.
— Вы, кажется, живете в мире фантазий, — сказал он, мрачно усмехнувшись. — Чтобы никаких фантазий у меня в классе! Вы у меня поймете, что, когда получаешь линейкой по рукам, это не фантазия, не волшебная сказка и не рождественский подарок! — Он фыркнул, довольный своей шуткой. — Ну, напугал я вас? То-то же! Вы этого заслуживаете. Я хочу, чтобы вы не забывали, где находитесь. И запомните — я вас не боюсь. Я вас не боюсь!
Он, довольный, откинулся на спинку стула. Взгляды мальчиков были прикованы к нему.
— Эй! А вы о чем там шепчетесь? О черной магии?
Одна девочка подняла руку:
— А что такое «черная магия»?
— Мы обсудим это. когда два наших юных друга расскажут, о чем они беседовали. Ну, молодые люди, я жду!
Поднялся Дональд Боуэр:
— Вы нам не нравитесь. Вот о чем мы говорили.
Он сел на место.
Мистер Ховард сдвинул брови:
— Я люблю откровенность, правду. Спасибо тебе за честность. Но я не терплю дерзостей. Ты останешься сегодня после уроков и вымоешь все парты в классе.
Возвращаясь домой из школы, мистер Ховард наткнулся на четырех учеников из своего класса. Чиркнув своей тростью по тротуару, он остановился около них.
— Что вы здесь делаете?
Два мальчика и две девочки бросились врассыпную, как будто трость мистера Ховарда прошлась по их спинам.
— А ну, — потребовал он. — Подойдите сюда и объясните, чем вы занимались, когда я подошел.
— Играли в «отраву», — сказал Уильям Арнольд.
— В «отраву»! Так-так, — мистер Ховард язвительно улыбнулся. — Ну и что же это за игра?
Уильям Арнольд прыгнул в сторону.
— А ну вернись сейчас же! — заорал мистер Ховард.
— Я же показываю вам, — сказал мальчик, перепрыгнув через цементную плиту тротуара, — как играют в «отраву»: если мы подходим к покойнику, мы через него перепрыгиваем.
— Что-что? — не понял мистер Ховард.
— Если вы наступите на могилу покойника, то вы отравлены, падаете и умираете, — вежливо пояснила Изабелла Скелтон.
— Покойники, могилы, «отрава», — передразнил ее мистер Ховард. — Да откуда вы все это взяли?
— Видите? — Клара Пэррис указала портфелем на тротуар. — Вон на той плите указаны имена двух покойников.
— Да это просто смешно, — сказал мистер Ховард, посмотрев на плиту. — Это имена подрядчиков, которые делали плиты для этого тротуара.
Изабелла и Клара обменялись взглядами и возмущенно уставились на обоих мальчиков.
— Вы же говорили, что это могилы! — почти одновременно закричали они.
Уильям Арнольд смотрел на носки своих ботинок:
— Да, в общем-то… я хотел сказать… — он поднял голову. — Ой! Уже поздно. Я пойду домой. Пока!
Клара Пэррис смотрела на два имени, вырезанных в плите.
— Мистер Келли и мистер Террилл, — прочитала она. — Так это не могила? Они не похоронены здесь? Видишь, Изабелла, я же тебе говорила…
— Ничего ты не говорила, — надулась Изабелла.
— Чистейшая ложь, — стукнул тростью мистер Ховард. — Самая примитивная фальсификация. Чтобы этого больше не было. Арнольд и Боуэр, вам понятно?