Пэттен уставился на меня, и с минуту мы молча прислушивались к тихим больничным шумам. Одна из бутылочек на штативе капельницы забулькала.
- Вот что, Норри, у меня нет никаких улик, помимо тех, о которых я вам рассказал. Я уверен, что на Литтл-Краммок на меня покушался Джордж, а не вы, - я закинул ногу на ногу и попытался скорчить глупую мину. - Не думаю, что местные легавые поверят мне, но вы понимаете, что и для протокола, и ради чистой совести я обязан принять все меры. Даже если надо мной посмеются. Черт, после того, как Алин стреляла в вас, ваша вина уже не так велика.
Я протянул руку, и после секундного колебания Пэттен пожал её гораздо крепче, чем можно было ожидать от человека в его состоянии.
- Пока, парень. Не принимай близко к сердцу, всех нас иногда высекают. В этом деле все с самого начала было против тебя. Ни свидетелей, ни отпечатков, железное алиби. Лорка и ребята подтвердят все, что я скажу. Понимаешь, я ведь не мог позволить этому придурку гадить мне, причем как раз в те времена, когда я должен был сидеть тихо. Ты на меня не в обиде, Бенни?
- Нет, если это взаимно.
- Черт возьми, не забывай: смерть окупится победой. Промысел божий не может прерываться.
- О, да будет так. Да будет так.
Гловер, Лепаж и охранники открыли дверь. Растолкав их, в палату ворвалась сиделка.
- Вон! - Гаркнула она. - Вон! - Я проворно шмыгнул за койку. - Этому больному противопоказаны посещения. Мне даны указания!
- Мы из полиции, - ответил Лепаж, тихо, но властно отметая все полученные сиделкой указания.
- Да хоть вы сам папа римский. Доктор Суми сказал: никаких посетителей. А значит, ни полицейских, ни пожарников, ни страховых агентов.
- Хорошо, я ухожу, - заявил я, всячески делая вид, будто стараюсь не шуметь. В дверях я оглянулся и сказал Пэттену: - Кстати, я знаю, чье лицо было за окном. Это был не черт, а, наоборот, почти ангел. Ваш дядюшка Дик. Ну, до встречи.
Пэттен свирепо зыркнул на меня сквозь треугольное окно, образованное туловищем сиделки и её упертой в бедро рукой.
Мы шли по коридору. Я вслушивался в отголоски наших шагов и вдруг поймал себя на том, что проникся расположением к Пэттену. Возможно, потому что мог как угодно возить его носом по шахматной доске. Или влюбился в лицо, которое так часто видел по телевизору. Наверное, в глубине души я сноб. Я не забыл статью 212 уголовного кодекса, не запамятовал, что, согласно положениям этой статьи, Джордж Маккорд - жертва убийства. Но правда была налицо: мне нравился Пэттен, а Джорджа Маккорда я всегда недолюбливал.
Сержант Лепаж завел Гловера в свободную палату за углом коридора. Чтобы не заблудиться, я пошел за ними.
"... Никто не знал, как погиб Джордж. Это держали в строгой тайне. Вы сами себя выдали, Норри. Я все никак не мог понять, откуда Лорке известно о Джордже. Оказывается, от вас. Не очень умно..." Это был мой голос, который почему-то немного смахивал на голос моего брата.
- Что это, Гарри?
Гловер и Лепаж повернулись ко мне.
- Ах, да. Я хотел сказать вам об этой подставке по пути, но вы не дали мне и рта раскрыть. Я подумал, что вам удастся разговорить его. Это и впрямь удалось.
- Грязная игра, Гарри.
- Не терпится дослушать до конца.
- В суде это вам мало что даст.
- Вы что, вдруг взяли и перебежали на сторону противника?
- Мистер Куперман, не надо пенять на Гарри, - сказал Лепаж. - Боюсь, это моя вина, я его подговорил. Понимаете, нам только что выдали это оборудование, и мне не терпелось его опробовать. Да, Гарри, пока не забыл. Распишись на кассете. Уж больно тяжело протащить такую улику через суд. Сержант сунул Гловеру прозрачную авторучку, и тот поставил подпись на кассете. Лепаж присовокупил и собственный росчерк.
- У меня такое чувство, словно мною пользовались.
- Но ведь вы сумели вызвать у него словесный понос, не так ли?
- Скорее тихое "пук".Черт возьми. Ладно, теперь вам известно об этом деле не меньше моего. Вы не знаете только о Киппе.
- О Киппе? - Переспросил Лепаж.
Гловер отвел глаза.
- При чем тут Кипп?
- Благодаря ему все увязывается воедино. Он увидел Пэттена в лодке, когда тот плыл по реке от Бик-Краммок к Литтл-Краммок. Это было утром, когда убили Джорджа. Кипп так разволновался, что поплыл за Пэттеном и продырявил лодку топором.
- Но лодка-то была ваша.
- На вид их не отличишь. Должно быть, Пэттен оставил свою выше по реке, а Кипп попортил первую же дюралевую моторку, которая попалась ему на глаза.
Сказав это, я исчерпал запас сведений, которыми мог поделиться с Гловером и Лепажем. Правда, их гораздо больше волновало, когда же перемотается пленка. Черный круг на левой катушке делался все шире. Полицейские даже не обернулись, когда я зашагал по коридору, гадая, не слишком ли накладно будет добраться до парка на такси.
28
Я почти закончил сборы. Пожитков было немного, и, судя по всему, я вряд ли смогу без содрогания взглянуть на них снова. Все это барахло следовало бы отправить прямиком в стиральную машину. Когда открылась проволочная дверь, и вошла Джоан, я рассматривал пару носков, гадая, нельзя ли сделать парк Алгонкин местом их последнего упокоения. Жалкая участь, но не самая худшая. За второй чашкой чая я уплатил по счету и сунул в бумажник квитанцию. Теперь, когда больше не надо было притворяться рыболовом и сидеть в лодке в двух сотнях ярдов от усадьбы Вудворда, мне вдруг расхотелось уезжать. Наверное, Джоан догадалась об этом по моему лицу.
- Вы могли бы ещё позагорать на мостках. Или помочь Майку заново покрасить нос лодки. Или поколоть дрова. До листопада надо заготовить большой штабель.
- Перестаньте, Джоан. Какое же это лето? Передохните немножко.
Она только засмеялась сквозь зубы.
- Я уже сказала Майку, что передумала и хочу другой подарок ко дню рождения. Мне была нужна новая бензопила. Старая в ужасном состоянии.
- Угу.
- А теперь я сказала ему, что хочу два платья.
- Молодец!
- Я должна была догадаться, что вы сыщик.
- Почему?
- Просто должна была, - она со значением посмотрела на меня, но я не уловил этого значения. - Хижины сданы до пятнадцатого сентября, а мотель аж до Дня благодарения. И это - когда я уже думала, что мы прогораем. Статья в торонтской газете совершила чудо. А теперь, наверное, все это будет и в других газетах. Подумать только: "Нью-Йорк-таймс"! Казалось бы, люди должны держаться подальше от места, где совершено три убийства, но вместо этого звонят в "Лук репчатый" и оставляют мне свои номера. Неужели мы так кровожадны, Бенни?
- Людям это свойственно.
- Приедет какой-то журналист. Говорит, что хочет снять все это для телевидения.
- Сначала возьмите у него заверенный чек.
- Да уж не забуду. Чем вы теперь займетесь?
- Для начала просмотрю почту за неделю, оплачу счета, обновлю лицензию, проведу с владельцем здания переговоры об аренде конторы, успокою родителей.
- Рада, что вам не придется бездельничать. Вы хорошо ладите со стариками?
- Да, они ничего. Мать прекрасно стряпает. Обедать у неё по пятницам - одно удовольствие, и я с радостью возобновлю эти трапезы.
Джоан с задумчивым видом припала к чашке.
- Жаль, что вам не удалось толком поудить рыбу. Бьюсь об заклад, что, набив руку...
- Да, знаю. Но я никогда не стану таким же заядлым рыболовом, как Ллойд. Оно и к лучшему: меня уже начинает коробить при виде рыбы.
- Что же мне тогда делать с шестифунтовой форелью, которую Ллойд и Сисси попросили вручить вам в качестве прощального подарка?
- Завтра пятница. Отдам матери, пусть сделает рыбу по-еврейски.
Уложив пожитки в машину, я задним ходом подъехал к хижине Мэгги, заглушил мотор и вслушался в тишину. Потом вылез и постучал в дверь. Сначала я подумал, что Мэгги нет дома, но потом услышал шарканье тапок по голым сосновым доскам.